Песня Сирены

Я слушала его с закрытыми глазами и его слова проникали все глубже и глубже, словно нечто липкое, мягкое обволакивало всю меня. Мои фантазии…мои нереализованные с мужем фантазии были неким спусковым крючком. Именно те, которые мне так хотелось…МНЕ, черт возьми, хотелось, а не те, которые делал он. Сильнее сжимая колени, я чувствовала себя девочкой, что впервые ощутила сладкий вкус возбуждения. Артур знал, что я его пленница и была готова на все что угодно, только бы он продолжал держать меня в своих моральных клешнях, но еще больше я хотела ощущать его прикосновения на своем теле…Артур молча смотрел на меня, но его глаза выдавали все: прилив нарастающего адреналина, азарт, желание охоты, и только некий барьер не позволял этому хищнику напасть на меня. Я видела, как его возбуждение. Вдруг, он резко занял свое кресло и облизнулся. Какие возникают ассоциации, когда красишь яркой, красной помадой губы? Только одно маленько желание…прикосновение любимым мужчиной кончиками пальцев и заветное «Тсс». ведь с тем, кто с тобой на одной волне слова не нужны.

— Я больше тебя не задерживаю. — улыбнулся Артур.

— Ты знаешь, — вздох…я медленно подошла к нему, облокотившись ягодицами о стол. Игриво разводя в стороны ноги. Он не сдержался. Его ладонь прикоснулась к моему бедру и от удовольствия я просто закатила глаза. — я у твоих ног… — шепот сорванный с моих губ звучал громче любого яркого стона порно актрисы в моменты самых красочных оргазмов. — ты можешь делать, что хочешь. Можешь называть меня, как хочешь, а можешь послать к черту и я выполню любой твой приказ. — срываясь на стоны продолжала шептать я.

— При первом же неповиновении ты вылетишь отсюда к чертовой матери. — прошипел он закусывая губу. — на-всег-да. — отчеканил Артур с нескрываемой улыбкой удовольствия.

Я попала в цель. Он себя выдал.

Глава 9

Время шло, и я менялась под натиском и тщательным контролем Артура, но вместе с этим я стала подмечать и некоторые изменения в его семейной жизни. Алина приходила к супругу каждый вечер, и они довольно долго обсуждали нечто важное, нечто интимное, нечто личное, ибо стоило ей перешагнуть порог его кабинета, как дверь запиралась на ключ. Три проклятых поворота заставляли меня сгорать от агонии самой настоящей ревности. Три поворота…три. Не больше и не меньше…ровно три. Каждый вечер они обсуждали что-то сверх моего понимания, ибо Лина позволяла себе довольно вульгарные образы. Казалось, что кроме меня их совершенно никто не замечает. Один из последних меня зацепил: кудрявые, рыжие локоны с мокрым эффектом ложились тяжелыми прядями на ее хрупкие плечи, спину и стоило самодовольному юнцу свистнуть эту бестию, как она тут же игриво приподняла ладонью волосы с личика вверх, и они огненной волной расплывались по ее голове вновь. Цокот высокого каблука разносился до моих ушей самым настоящим приближением чего-то по-настоящему тревожного. Одетая в облегающий, кожаный, черный плащ Лина не прекращала ни на секунду притягивать взгляды не только своим зачарованным видом, но и шлейфом яблочных духов. Я могла поклясться, что у этой плутовки было только нижнее бельишко под плащом, но это были догадки. Девушка незаметно проникала в кабинет мужа, как и незаметно покидала стены «Вегаса». Эту секунду я ловила только по незримому шлейфу дорогого парфюма. В этот вечер Лина запозднилась и явилась на несколько часов позже обычного. Вместе со мной это заметила и Регина. Сестра Артура очень любила выпить после работы у любимого бармена, что задерживало ее на парочку часов на работе. Вообще Рина по своей натуре достаточно скромный, скованный в эмоциях человек, но стоило ей принять, как говорится, на душу, то их строгого кудрявого барашка, она превращалась в неумолкающее радио откровений. Девушка очень любила рассказать о себе, и один из ее монологов меня даже зацепил. Она рассказывала о своем детстве. Мы по-плохому, но были с ней очень схожи: отец без обязательств, вечно работающая мать и, как оказалось…кто бы мог подумать? Но неожиданно распахнутые в будущее двери самой «Пандоры», крепкое женское плечо поддержки от Росс и Артур…только у нее в роли брата, а у меня в самой настоящей страсти. Только сегодняшним вечером она не намерена была вести монологи, ей требовался собеседник.