Песня снегов

Синфьотли остановился, точно от удара. Он не сразу понял, что наткнулся на какое-то препятствие, а поняв, бессвязно выругался и схватился за кинжал. Первым его порывом было желание распороть лоснящийся черный бок лошади, преградившей ему путь. Чьи-то ноги качнулись в меховых стременах и сжали лошадиные бока, не позволяя животному отпрянуть.

- Кто ты такой? - зарычал Синфьотли. - По какому праву останавливаешь меня?

- Мое имя Амальрик, - отозвался чистый, детский голос. - Я останавливаю тебя по праву сильного, Синфьотли.

Синфьотли поднял голову. Он увидел, что перед ним мальчик лет двенадцати, в белом меховом плаще с красной шелковой подкладкой. Он был вооружен. Льняные прямые волосы перетянуты простой кожаной лентой. Осанка у этого ребенка была прямо-таки королевской, и неспроста: за спиной у него стоял небольшой, но хорошо снаряженный отряд человек в пятнадцать. Этого бью довольно, чтобы Синфьотли подчинился.

- Что тебе нужно, молодой граф? - спросил он.

- Ты убил вервольфа, - ответил мальчик.

- Откуда тебе известно, черт побери?

Амальрик пожал плечами. Его мальчишеское лицо, усыпанное бледными веснушками, осталось серьезным, когда он ответил:

- Добрая слава об этом бежит впереди тебя верным псом, но страшная кара за сделанное крадется за тобой по пятам, как медведь-людоед. Зачем ждать, пока он встанет на дыбы за твоей спиной?

Синфьотли побелел и схватился за грудь. Но не страх был тому причиной, смертная тоска по Соль вдруг овладела им, да так, что он запрокинул голову и глухо простонал, невидящими глазами глядя в белесое снежное небо. В этот миг он не был больше собой. Он словно вселился в тело своего брата. Синфьотли не просто знал, что делает сейчас Сигмунд. Он б_ы_л_ Сигмундом.

Он стоял посреди двора дома высокородной Сунильд над окровавленным телом своей дочери и, не веря своим глазам, вглядывался в ее мертвые черты. Нос уже заострился, скулы выступили, щеки ввалились. Снег как будто исхлестан красной плеткой - это следы от окровавленных прядей волос. Длинных золотых волос красавицы Соль.

Сигмунд закричал, падая в снег возле трупа девушки. Он обхватил руками ее раскинутые ноги и прильнул ртом к коленям. Смертельный холод встретили его губы там, где прежде встречали жар. Стройный белокурый человек зарычал, - скаля зубы. Из угла его рта потекла слюна. Изнемогая от тоски, тихо повизгивая, как пес, потерявший хозяина, Сигмунд скорчился рядом с мертвой Соль. Судорогой свело его руки, жадно схватившие убитую за плечи. Затем он приподнялся, вгляделся в ее прекрасное лицо и несколько раз приложился к раскрытому рту, точно надеясь вдохнуть в нее жизнь. Соль оставалась неподвижной.

- Кто убил тебя? - спросил он.

Она не ответила. Он знал, что она уже не ответит ему. И тогда он сдался. Когда Сунильд вышла на крыльцо, она увидела, что Сигмунд, потеряв голову, визжит и лижет зияющую рану на животе ее мертвой внучки.

- Что с ним, господин граф? - спросил один из дружинников, когда Синфьотли безвольно опустился на снег возле ног лошади Амальрика.

Мальчик дернул поводья, и лошадь отступила на несколько шагов.

- Возьмите его в седло, - распорядился он. - Это обморок. Боюсь, что рано или поздно вервольф придет за ним.

- Вервольф убит, - возразил кто-то.

Не оборачиваясь, Амальрик сказал:

- Их было двое. Я сам видел. Второй придет отомстить. Возьмите его в седло, я сказал, и отвезите ко мне домой.

- Это неразумно... - начал тот же голос, но мальчик уже разворачивал свою лошадь.

- Позвольте мне самому решать, - коротко бросил он на ходу.

Низко висела над равнинами ущербная луна. С кинжалом в руке Сигмунд стоял на том самом месте, куда впервые вызвал к себе Соль. Точно так же торчал перед ним пень, оставшийся от старого дерева, и ему показалось, что еще немного - и появится вдали легкая тень бегущей девушки.

Он опустил веки, а когда снова поднял их, в глазах уже горел дьявольский красный огонь. Не задумываясь больше, он поднял кинжал и вскрыл себе вены. Кровь хлынула на камень, украшающий рукоять, и впиталась в него, как в губку. Потоки алого света залили снега далеко вокруг Сигмунда. Не обращая внимания на то, что кровь стекает по рукаву, он воздел руки к луне и начал звать:

- Отец мой, Младший Бог, не имеющий еще мужского имени! Вот льется твоя кровь, и клянусь, вся она уйдет в эти снега и растает под весенним солнцем, если ты не откроешь мне того, что я хочу знать. Я уже мертв и мне недолго осталось, но перед тем как уйти навсегда, я должен отомстить, и ты мне поможешь...

Он замолчал. Горло у него перехватило. Ветром несла по равнине поземку, и ему опять почудилась легкая, быстрая фигурка девушки, спешащей на его зов. Тишина опустилась на равнину. Казалось, даже ветер смолк. И вдруг под небом прокатился глухой, низкий голос, который проникал прямо в душу, минуя слух. Мощные вибрации этого тяжелого голоса отдавались во всем теле, и у Сигмунда было впечатление, будто даже кости загудели.

- Кто ты, посмевший угрожать мне?

- Я твой сын! - крикнул Сигмунд и снова прислушался.