Песня Сван. Книга вторая

– Вперед, Мул.

Она направила лошадь вдоль стены, где десятки людей собирали также валежник и деревяшки. Пока она проезжала мимо, все они смотрели на нее, а потом возвращались к работе с новым энтузиазмом.

Бад Ройс сказал ей, Сестре и Джошу, что нужно сделать стену высотой по меньшей мере в шесть футов, прежде чем лить на нее воду, но времени оставалось немного.

Чтобы довести стену до нынешней высоты и окружности, потребовалось более двадцати часов беспрестанного изнурительного труда. Снаружи, у быстро удаляющейся границы леса, работали команды, возглавляемые Анной Мак–Клей, Ройсом и другими добровольцами. Они копали сеть траншей, а потом прятали их под настилом из палок, соломы и снега.

Впереди находилась группа людей, укладывающих камни и глину в трещины в стене, их дыхание струйкой поднималась в воздух. Среди них была Сестра, руки и одежда которой были испачканы, лицо покраснело от холода. Длинный прочный шпагат был обмотан вокруг шеи и привязан к ручке кожаного футляра. Поблизости Робин разгружал еще одну тачку с глиной. Свон знала, что он хотел поехать с Полом, Баки и тремя другими юными разбойниками, когда они отправились на север позавчера на сером автомобиле, но Сестра сказала ему, что им здесь на стене будет нужна его физическая сила.

Свон остановила Мула и слезла. Сестра увидела ее и нахмурилась.

– Что ты здесь делаешь? Я же сказала тебе оставаться в хижине.

– Сказала.

Свон зачерпнула полные ладони глины и забила ее в трещину.

– Я не собираюсь оставаться там, пока все остальные работают.

Сестра подняла руки, чтобы показать их Свон. Они все были покрыты кровоточащими ранами, нанесенными мелкими камушками с острыми краями.

– Сохрани свои руки для более важных дел. А теперь иди.

– Твои руки заживут, и мои тоже.

Свон засовывала глину и камушки в дыру между бревнами. Примерно в двадцати ярдах в стороне несколько мужчин поднимали на место дополнительные бревна и валежник, чтобы стена становилась выше.

Робин взглянул наверх на низкое неприятное небо. – Через час будет темно. Если они где–то поблизости, то мы сможем увидеть их костры.

– Пол даст нам знать, если они станут близко.

Она на это надеялась. Она знала, что Пол добровольно вызвался на очень опасную работу; если солдаты поймают его и ребят, то это будет равносильно смерти. Она взглянула на Свон, страх за Пола изводил ее.

– Иди, Свон! Нет необходимости, чтобы ты находилась здесь и расцарапывала руки!

– Я ничем не отличаюсь от других, черт побери! – вдруг вскричала Свон, отрываясь от работы.

Глаза ее вспыхнули гневом, и румянец вспыхнул на щеках.

– Я человек, а не кусок стекла на проклятой полке! Я могу также усердно работать, как любой другой, и вам не нужно облегчать мне жизнь!

Сестра была удивлена вспышкой гнева Свон и поняла, что другие тоже ее видят.

– Прости меня,– сказала Свон успокаиваясь. – Но вам не нужно запирать меня и защищать меня. Я сама могу о себе позаботиться.

Она взглянула на других, на Робина, потом ее взгляд снова вернулся к Сестре.

– Я знаю, почему эта армия идет сюда, и знаю, кто их ведет. Это я им нужна. Это из–за меня весь город в опасности. – Голос у нее дрогнул, а глаза наполнились слезами. – Я хочу убежать. Я хочу скрыться, но я знаю, что если я это сделаю, то солдаты все равно придут. Они все равно отберут весь урожай, и никого не оставят в живых. Так что нет нужды бежать. Но если здесь кто–нибудь погибнет, то это из–за меня. Меня. Поэтому позвольте мне делать, что я могу.

Сестра знала, что Свон была права. Она, Джош и другие обращались со Свон как с хрупким фарфоровым изделием, или как… да, подумала она, как с одной из тех фигурок в магазине хрусталя на Пятой Авеню. Все они были сосредоточены на даре Свон пробуждать жизнь на мертвой земле, и они забыли, что она просто девушка. Сестра еще боялась за руки Свон, потому что они были тем инструментом, который мог заставить расцвести жизнь в пустыне – но у Свон был сильный и твердый не по годам характер, и она была готова работать.

– Я хочу, чтобы ты нашла пару перчаток, но, пожалуй, их трудно достать.

Ее собственная пара уже износилась.

– Хорошо,– сказала она. – Тогда принимайся за работу. Время уходит.

Она вернулась к своей работе.

Пара рваных шерстяных перчаток возникла перед лицом Свон.

– Возьми их,– настаивал Робин.

Его собственные руки были теперь голыми.

– Я всегда могу стянуть еще.

Свон посмотрела ему в глаза. За грубой маской проглядывала нежность и доброта, как будто среди снеговых туч вдруг мелькнуло солнце. Она сделал движение в сторону Сестры.

– Отдай их ей.

Он кивнул. Сердце у него билось вовсю, и он подумал, что если он на этот раз сделает какую–нибудь глупость, он просто заползет в какую–нибудь дыру и замурует себя там. О, она так прекрасна! Не делай никаких глупостей! Предупреждал он себя. Спокойнее, мужик! Просто веди себя спокойнее!

Рот у него открылся.

– Я тебя люблю,– сказал он.

Глаза Сестры расширились. Она оторвалась от работы и повернулась к Робину и Свон.