Песня ветра. Ветер перемен (СИ)

Дома в Латре строились добротно, на века, и очень тесно, и все равно столица явно страдала от недостатка места для жилья. Многие каменные постройки, сохранившиеся еще с прошлых веков, год за годом надстраивались дополнительными этажами, и теперь нависали над головой, оставляя вверху лишь небольшой кусочек синего неба, перечеркнутого в узких вонючих переулках веревками, на которых сушилось белье и вешались неудачники. Здесь не было домов ниже трех этажей, а комнатушки в них были маленькими и темными. Однако, люди все равно стремились перебраться ближе к столице: здесь было гораздо безопаснее, к тому же, огромный город всегда испытывал нужду в рабочих руках.

Выходящие фасадами на центральную улицу дома были изукрашены лепниной и миниатюрными колоннами, чтобы не казаться такими унылыми и серыми по сравнению с кварталами князей. Горожане украшали резьбой и рисунками ставни на окнах, кое-кто даже мог себе позволить маленькие балконы с резными решетками на них, где сейчас в больших кадках с землей зеленели последние цветы и ползучие вьюны. На первых этажах домов располагались лавки торговцев, которые только-только начали открываться. Позевывающие хозяева выходили на улицу и отмыкали запертые на ночь засовы на больших ставнях, поднимали решетки над витринами, выставляли на улицу деревянные перекидные указатели со списком товаров, которые предлагали. Здесь закупались в основном богатые: в лавках предлагали шелка высокого качества, дорогие южные вина, фарфор и лепнину, стекло, ароматные масла и книги. Еду продавали дальше, на больших рыночных площадях в глубине города, где от гомона людских голосов, рева и блеянья животных, брехания собак и музыки бродячих музыкантов можно было оглохнуть. И, конечно же, лишиться своего кошелька.

Над городом плыл запах дыма, свежего хлеба, вонь отбросов и выгребных ям из переулков, и все это смешивалось с ароматом редких духов, благовоний и специй, вонью навоза из конюшен и людского пота. Рада должна была признать, что пахло здесь гораздо хуже, чем в Бакланьей Топи, хотя буквально месяц тому назад ей казалось, что более вонючего места на свете не сыскать.

Прямой как стрела проспект слегка сужался к центру города. Земляная насыпь в его середине пропала, как и ясени, и теперь всадников со всех сторон обступал камень. Город пересекало несколько каналов, служивших источникам питьевой воды для горожан, потому относительно чистых, через которые были переброшены широкие каменные мосты, украшенные скульптурами львов, лошадей, иногда людей. И повсюду виднелось схематическое изображение лисьей головы – государственного флага Мелонии.

Теперь на улицах было многолюдно и шумно. Кварталы горожан все тянулись и тянулись, и первые жители начали вылезать из своих кроватей, почесываться и выбираться на улицу, чтобы поглазеть на съезжавшихся во дворец дворян. Кто-то спешил по собственным делам, одаривая аляповатую кавалькаду всего одним взглядом, кто-то останавливался у обочины и таращил глаза с таким глупым видом, словно разглядывал что-то диковинное. И, естественно, большая часть этой толпы глазела на Раду, совершенно простодушно и не слишком-то стесняясь. Кое-кто перешептывался, отступая на шаг подальше и как-то сжимаясь, словно она могла их ударить, другие хмурили брови и насуплено следили за каждым ее жестом, а третьи и вовсе плевали в пыль под ногами и демонстративно уходили прочь, не оборачиваясь.

И это тоже было неудивительно. Мелонцы ненавидели эльфов. Прежде всего, за то, что те жили на их территории, и жили там по вине мелонцев, которые были настолько глупы, чтобы состряпать интригу, что привела в итоге к уничтожению Подгорного Эльфийского Княжества, а эльфам просто некуда было больше податься. Ненавидели и за то, что эльфы были достаточно богаты, чтобы почти что полностью игнорировать корону и ее приказы и существовать в Мелонии достаточно уютно и удобно для самих себя. Но больше всего, они ненавидели эльфов за их бессмертие, считая, что им и так достаточно повезло с вечной жизнью и молодостью, чтобы больше ничего хорошего их эту вечность не ожидало.

Однако Раду среди всех остальных эльфов они выделяли и ненавидели с особенным вкусом, как выскочку, что втерлась в доверие Лорда Страны, как тирана, который измывался над жителями Северных Провинций, и это при том, что она же их от севера и защищала. И, конечно, за то, что сама она плевала на их ненависть и умудрялась как-то существовать в их грешном мире, не собираясь никуда уезжать и вполне себе комфортно себя чувствуя при дворе. Это было особенно забавно, учитывая тот факт, насколько сильно ее воротило от всего, связанного с двором.

- Милорд Тан’Элиан, - послышался из-за спины густой приятный голос, и Рада обернулась. – Миледи. Доброго вам утра под светлыми очами Грозара.