Песня ветра. Ветер перемен (СИ)

Рада расстроено остановилась, глядя на то, как девчушка ловко спрыгивает с помоста и заворачивается в плащ. Она надеялась на хорошую свалку, а эта мелкая справилась и сама, умудрившись не только нейтрализовать соперника, но и насмешить всех остальных. Музыканты уже заиграли плясовую, и давешняя полуголая певичка вылезла на помост, ножкой спихивая с него бессознательного пьянчугу под общие крики одобрения.

Разочарование было таким сильным, что Раду затрясло. Этот день не задался с самого утра, но она-то надеялась на то, что он хотя бы закончится хорошо. Впрочем, Боги услышали ее молитвы. Как странно, что до вас доходят только такие идиотские мои просьбы, а когда по серьезному надо помочь, вы почему-то молчите.

Эльфийка попыталась выбраться из забитого людьми помещения незаметно, но какой-то детина ухватил ее за руку и с хохотом что-то сказал. Рада расслышала только окончание фразы, и даже ей, привычной к обществу пиратов, бандитов и шлюх, этого было достаточно для того, чтобы разбить ему лицо. Не постеснялась и эльфийка. Зашипев, как кошка, она ловко вывернулась из хватки детины и зарядила ему острым кулачком прямо под дых. Тот охнул и согнулся пополам, а Рада захихикала, пробираясь сквозь толпу к месту свалки.

Девчушка дернулась ей навстречу и врезалась в грудь, перепугано охнув, когда руки Рады крепко обхватили ее за талию, а губы прошептали прямо ей в ухо:

- Беги к дверям. Я тебя прикрою.

В следующий миг Рада отпустила ее и отодвинула себе за спину, поднимая руки. И когда детина с руганью разогнулся и занес кулак, его уже ждали.

Тепло разлилось по груди и телу, а хмель ударил в голову с такой силой, что Рада покачнулась. Ей вдруг почему-то стало так весело, так легко, так славно, словно и не было всего этого тяжелейшего дня, всей этой тоски, всех этих дурацких мыслей. Рука так привычно сжалась в кулак, а потом выстрелила вперед, врезаясь в небритую твердую щеку и отзываясь таким родным толчком боли. Вот для этого вы создали меня, Боги! Вот для этого и не для чего другого!

Рада была эльфийкой, а потому получила от своих погибших при ее рождении родителей достаточную силу, рост и скорость, чтобы с лихвой скрутить любого забулдыгу. Детина, взмахнув руками, опрокинулся назад, толкая при этом еще троих и опрокидывая стол, и в следующий миг началось. Со всех сторон на Раду посыпались удары, засвистели кулаки, загремели кружки, голоса, столы. Она сжалась в пружину и била, вертясь на месте волчком, нанося удары руками и ногами, уходя от чужих замахов, подныривая под кулаки и подсекая чужие ноги.

Музыканты по старой доброй традиции всех захудалых таверн мира заиграли плясовую, а девица на помосте принялась горланить, с хохотом выбрасывая к потолку голые ноги, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся худыми, с обвисшей кожей и синяками. С грохотом летали над помещением кружки, а трактирщик по привычке укрылся за барной стойкой, подгребая к себе сундучок с деньгами, чтобы кто-нибудь не воспользовался свалкой и не подрезал всю дневную выручку.

Чей-то кулак влетел Раде в щеку, выбив из глаз фонтан искр, и она с наслаждением ударила в ответ, наотмашь, отчего обидчик как-то обмяк и медленно опустился на пол, зажимая обеими руками сломанный нос. Потом на голову обрушилась глиняная кружка, и затылок взорвался от боли, а осколки, кровь и ледяное вино полились за шиворот. Она взвизгнула, размахивая руками и круша уже все вокруг. В таверне началась свалка, где дрались абсолютно все, и никто уже не понимал, почему и зачем он это делает.

В запале Рада не успела заметить, как что-то холодное и острое проскользнуло между лезущих в нее со всех сторон рук и ног и резко вошло прямо в бок. Боль на миг парализовала все тело, и Рада содрогнулась, замерев. Чей-то хриплый голос шепнул в ухо, обдав ее запахом прогорклого бренди и чеснока:

- Сдохни, бессмертная шлюха!

Потом холодное лезвие выдрали из тела, но она не медлила ни минуты. Рада была слишком пьяна для того, чтобы разобраться, кто именно был подослан, чтобы убить ее, а в толпе он мог запросто сделать это в течение буквально каких-то мгновений. Потому она лишь сжала зубы и высоко выпрыгнула.

Тело подчинилось, но раненый бок буквально взорвался болью и водопадом алых капель, и она закричала, когда руки вцепились в раскачивающуюся над головой тяжеленную люстру. Повиснув на ней, Рада дала себе ровно один миг, чтобы хватануть ртом воздуха, а потом резко дернулась назад и, используя инерцию подвешенной на цепях люстры, прыгнула в сторону выхода. Сжавшись в комок в последний момент, она буквально выкатилась из таверны, почти что выбив при этом входную дверь. И, естественно, упала прямо в грязнущую лужу помоев посреди нечищеной улицы захолустного квартала горожан.