Песня ветра. За Семью Преградами (СИ)

И еще более странным оказался тот факт, что стоило сосредоточиться и попытаться хотя бы на миг остановить поток мыслей, как он становился просто невыносимо мощным, как половодье в горах или ветер, что как раз сейчас толкал Лиару под крыло. Как живой, мозг ощутил, что Лиара пытается бороться с ним, пытается подчинить его себе и заставить работать по программе, которая была необходима ей самой, а не бессмысленно пережевывать из дня в день одну и ту же ерунду, к чему он так пристрастился за прошедшие годы. И после этого мозг буквально восстал, набрасываясь на нее с такой лютой яростью, с какой кидается на своего противника загнанный в угол хищник, отчаянно сражаясь за свою жизнь. Тысячи мыслей взметнулись, как грязная пена, как взбаламученный палкой ил на дне реки, тысячи воспоминаний, образов, шепотков, что без конца шумели и шумели в ее голове. И Лиаре удавалось лишь на короткие мгновения остановить этот неумолчный шум.

Хорошо еще, если у меня это получается хотя бы на пару секунд в день… О проклятье! Замолчи уже! Пожалуйста!

Вот только мысли никуда не девались, а мозг отказывался слушать ее или помогать ей. Он твердо вознамерился бороться за свое существование, и порой Лиаре казалось, что эта битва будет бесконечной. Как и битва с крыльями.

Очередной порыв ветра, который раньше она едва ощутила бы на своей щеке, подбросил ее вверх под широко расставленные, мерно бьющие по воздуху крылья. Лиара затрепыхалась вверх-вниз, словно пробковый поплавок на высоких волнах, замолотила крыльями во всю мочь, пытаясь вернуть предыдущее положение. Только через несколько мгновений упорной борьбы с собственными крыльями, неуклюжими, словно два бревна, привязанные к ее спине, ей удалось кое-как выровняться и занять предыдущее положение. Или просто порыв ветра перестал меня подбрасывать, подумала она, ощутив горькое разочарование и краску стыда на своих щеках.

Одно обнадеживало: наставница Гутур без видимых усилий висела перед ними в воздухе, расправив крылья и поддерживая себя на одном месте почти что незаметными движениями самых краешков крыльев. Эти крылья за ее спиной были черными, плотными, словно густые клубы дыма, полностью заволокшего узкое помещение, почти непрозрачными. И раз Гутур так спокойно могла с ними обращаться, раз крылья беспрекословно подчинялись ее воле, то и они все рано или поздно научатся летать так же, как и она.

- Следите за тем, - продолжила невыразительным тоном Гутур, - чтобы ваш корпус не нырнул вперед слишком сильно, тогда вы рискуете камнем упасть на землю и разбиться об нее. Нельзя также и слишком задирать голову: вас может подхватить встречным ветром и перевернуть вверх тормашками. Вы должны аккуратно под углом прорезать воздух и по спирали двинуться вперед, правые крыло и плечо ниже левых крыла и плеча. Смотрите внимательно, я покажу, как нужно сделать.

Легко сказать: смотрите внимательно. Лиара едва в воздухе-то держалась и полностью сосредотачивалась на том, чтобы продолжать оставаться в одном положении. А Гутур требовала еще и смотреть на нее при этом, запоминая, как двигаться. Казалось бы, такое простое задание – поднять глаза и понаблюдать внимательно за тем, что делает наставница. Но даже его Лиара сейчас выполнить была не в состоянии.

Кое-как поборов мотающиеся из стороны в сторону крылья, она все-таки успела вскинуть взгляд и рассмотреть, что делает Гутур. Наставница была очень худа, и ее черные как уголь волосы резко оттеняли белоснежную, почти мертвенно-бледную кожу. Отчего-то загара на лице Гутур видно не было, хоть солнце нещадно палило уже третью неделю подряд, и раскаленная земля под ними дышала жаром. Щеки Гутур ввалились двумя темными впадинами, кожа туго обтягивала череп с широкой челюстью, мощными надбровными дугами, глубоко запавшими глазами льдисто-зеленого цвета. Тонкие губы наставницы всегда были сжаты в невыразительную бледную линию, брови тоже были прямыми, словно две палки. Иногда, когда Лиара смотрела на наставницу, ей казалось, что лицо Гутур выполнено из камня, и что она вовсе и не живая, не способная испытывать эмоции, смеяться и плакать, злиться и радоваться. Просто камень с прорезью рта, что изредка разжималась и отрывисто командовала им, что делать, а затем закрывалась, как будто ничего и не было.