Песня волка

Она застала Ждущего у Дороги за тем, что он окуривал прогалину густым едким дымом, поднимающимся от тлеющего пучка трав, которым он размахивал. Негромко напевая, он бросал на землю то перо, то камушек, то пожелтевшую кость. Потом шаман вперевалку начал расхаживать вокруг хижины, втыкая меж зазорами бревен веточки и перья, кидая к ее углам разноцветные камешки. Устало топчась на месте, шаман не переставая напевал уже охрипшим голосом.

Эшли, чтобы не мешать ему, села у камня и когда он, минуя ее своим странным притопывающим шагом, махнул перед ее лицом пуком тлеющих трав, закашлялась. От резкого запаха горького дыма на глазах выступили слезы, раздирало горло. Когда ей стало полегче, она с удивлением обнаружила, что понимает пение старика.

Эшли недоверчиво прислушалась.

— "К небесам над миром я посылаю голос! Будь милосерден ко мне! Помоги мне! Увидь! Все, что движется в мире здесь! Хай-ай — хай — ил — ил", — пел Ждущий у Дороги, посыпая красным порошком порог хижины, потом зашел внутрь.

Эшли вошла за ним, чтобы не пропустить ни слова. Старик, сыпая на земляной пол порошок, тихо пел:

— О, Вакан — Танка, я вижу Тебя, скрепляющим священным обручем наш народ. В середине этого круга — крест. Круг этот — один из наших путей на Его груди. Я вижу землю, которую Ты создал и которую Ты продолжаешь творить. Она представляет красный круг, по которому мы идем. Бесконечный Свет, который превращает ночь в день, мы всегда носим в нашем народе, мы его видим. Я вижу Утреннею Звезду, дающую нам знание. Четвероногий Бизон которого Ты поместил на землю раньше двуногих народов, всегда с нами. Сейчас здесь и священная женщина, явившаяся нам. Все они, эти священные существа и вещи слышат мои слова.

Эшли взглянула на дверной проем, солнце пронизывая каждый лист дерева, наполняло их золотом и пурпуром, оно придавало четкость теням и от того Эшли испытывала непонятное напряжение и тревогу. Слова шамана гармонично вплетались в звуки мира: в журчание ручья, пение птиц, шелест ветвей, шорох травы, стрекот кузнечика.

Неожиданно она очнулась, поняв, что не слышит бормотание Ждущего у Дороги. Он стоял перед ней в тесной хижине. В оконце било солнце. Эшли как-то мимолетно подумалось, что обстановка теперь не казалась ей такой убогой и что вообщем-то это уже не имело никакого значения. Впечатление было настолько странным, что ей хотелось подумать об этом, но Ждущий у Дороги стоял перед ней, пристально вглядываясь в ее лицо.

— Он должен услышать не только мое слово, Ищущая. Теперь твоему пониманию доступна изнанка этого мира, — проговорил шаман и вышел из хижины.

Эшли вышла вслед за шаманом, поняв, что должна молиться рядом с ним. Ждущий у Дороги сел в траву, посреди прогалины, скрестив ноги. Эшли опустилась на колени рядом и склонив голову, сложила ладони перед собой.

— Господи, — прошептала она, — да святится имя Твое, да придет царствие Твое на земле, как и на небе…

— Ты создал нас Творец, вложив в каждого частицу Своего сердца, — вторил ей Ждущий у Дороги, подняв к небу ладони.

— Хлеб наш насущный дай нам на сей день…

— Он хочет, чтобы сердце Его вернулось к Нему…

— И оставь нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим…

— Поэтому ежедневно и еженощно Он шлет нам Свою любовь и просит, чтобы мы исполняли возложенные на нас обязательства…

— И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого…

— И мы за это безмерно благодарны…

— Ибо Твое есть царствие сила и слава…

— Так объединим же помыслы наши и постараемся быть теми, кем Он желает нас видеть…

— Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

— И да будет так!

— Аминь!

Оба молча поднялись и пошли в хижину, акуратно переступив через красную полоску порошка, насыпанного перед порогом. Наступали тихие сумерки. В хижине становилось темнее.

Шаман выбрал из связки бус и амулетов одну и подошел к стоящей в дверях Эшли.

— Это амулет неуязвимости. Он будет беречь тебя, — и он накинул его на шею, склонившейся перед ним Эшли.

Что-то изменилось в нем, словно в темноте хижины с ней говорил другой человек, молодой и сильный. Она едва различала его высокий силуэт. Шаман принялся что-то чертить на земляном полу, не переставая тихо напевать. Чтобы не мешать ему, девушка устроилась на ступеньке лестницы, ведущей на чердак словно на жердочке.

Они так и не зажгли лампу. Единственным источником света оставалось маленькое оконце, но и оно потускнело, сливаясь с окружающей тьмой и вскоре только по монотонному бормотанию Ждущего у Дороги можно было догадываться о его присутствии.

— Иди, приляг, — сказал он ей, опять неожиданно очутившись рядом.

— Но, как я пройду? — шепотом спросила Эшли. — Я ведь нарушу ваши рисунки.

Сухая твердая ладонь старика нашла в темноте горячую руку Эшли и потянула за собой. Она послушно сошла со ступеньки и последовала за ним. Добравшись в темноте до топчана, она легла на него и тут же заснула, едва ее голова коснулась плоской твердой подушки.