Песня Золотого Дракона (СИ)

— А вот еще одна потрясающая картина, смотри. Это «Сломанная колонна». Фрида написала ее спустя пять лет после окончательного развода с Диего, не в силах больше терпеть его измены и предательство. Ее здоровье тогда резко ухудшилось. Вновь пришлось носить специальный поддерживающий корсет, который доставлял ей невыносимые боли. Видишь, она нарисовала себя закованную в корсет, центральную часть которого составляет металлический штырь, упершийся ей в подбородок, из которого течет кровь. Невероятный психологизм. Это удивительный дар — с помощью образов передать свое внутреннее состояние, свою боль… Этот корсет еще хоть как-то поддерживает тело от окончательного разрушения. А вбитые в ее тело многочисленные гвозди — это символ боли. Фон за ее спиной тоже неоднородный и беспорядочно перепаханный. Только лицо Фриды выражает силу духа и стойкость. Удивительная женщина! Потрясающий человек!

С выставки они оба ушли под впечатлением.

— Спасибо тебе за Фриду, — просто сказал Саша.

— Тебе понравилось?

— Очень.

— Надеюсь, я тебя не загрузила?

— Нет, мне было очень интересно. Я теперь хочу фильм про нее посмотреть.

— Я смотрела, с Сальмой Хайек в главной роли. После этого и решила непременно сходить на выставку.

— Обязательно посмотрю. Пойдем?

Они, взявшись за руки, неспешно шли по набережной Фонтанки. Смотрели по сторонам, смотрели друг на друга. Улыбались. Дошли до Невского, гуляли, говорили, молчали. Город радовал погодой. Все вокруг радовало.

— Поужинаем где-нибудь? — спросил Саша.

— Давай.

— Есть пожелания?

— Да, пойдем в мой любимый мексиканский ресторанчик на Рубинштейна?

— Звучит заманчиво, особенно после Фриды. Показывай дорогу.

По дороге Юлька рассказала Саше об улице Рубинштейна — главной «питейной и ресторанной улице» Санкт-Петербурга.

— Сама по себе улочка малюсенькая. Но зато здесь на 35 домов 53 различных заведения. Ресторанчики кухонь народов мира, бары и клубы, небольшие театры, отельчики, и множество всяческих пафосных и атмосферных местечек для местного бомонда и «посвященных» гостей столицы. Тут знаешь, такое смешение России и Европы.

— Да, действительно, все очень по-европейски, — сказал Саша.

— О! А еще, я тебе сейчас один офигенный дом покажу. Ты такого точно не видел. Пошли.

По-прежнему рука в руке, они шли по нечетной стороне Рубинштейна, пялясь по сторонам. Юлька остановилась возле огромного дома с высоченными тройными арками в стиле Ренессанс. Стены фасада украшали рельефные панно, ниши с вазами.

— Вот он. Смотри.

— Что это?

— Это Толстовский дом.

— В нем жил Толстой?

— Да, — рассмеялась Юлька, — только не тот, о котором ты подумал. Это нарицательное наименование, хотя граф Толстой тут действительно жил, и даже был владельцем, только не Лев Николаевич, а Михаил Павлович, а потом и графиня Ольга Александровна Толстая. Вот его в народе и прозвали «Толстовским» домом. Давай проберемся во двор. Там потрясающе.

— Так двор закрыт решеткой. Как туда попасть?

— Сейчас увидишь.

В этот момент к центральной арке подъехал джип, решетки арки автоматически стали открываться. Машина проехала, Юлька схватила Сашу за руку и рванула в арку, следом за машиной, весело смеясь. Саше ничего не оставалось, как следовать за ней.

— Сумасшедшая, — пробормотал он, оглядываясь по сторонам.

— Надеюсь, это комплимент? — самодовольно спросила Юлька.

— Ну, и задавака же ты!

— Да, я такая, — сказала она и показала ему язык.

— Кто-то нарывается, — прищурился Саша.

— Звучит многообещающе, — с вызовом глядя на него, ответила Юлька.

— Посмотрим.

— Ага. Смотри по сторонам лучше. Тут такая красота!

И действительно, двор Толстовского дома не был похож ни на один другой двор. Огромный шестиэтажный дом был расположен на длинном узком участке между Рубинштейна и Фонтанкой. Имел три внутренних парадных проходных двора, соединенных арками. Дворы были декорированы так же тщательно, как и фасад дома. Посередине дворов разбиты газоны, установлен фонтан с бетонным вазоном посередине.

Дом напоминал целый квартал с боковыми ответвлениями и черными дворами-колодцами. Уютные маленькие балкончики с ажурными решетками в английском стиле и прочие элементы отделки в стиле модерн делали этот дом необычным. Словно ты вот так, раз! и перенесся в один из уютных и тихих двориков Европы.

— Потрясающе! — сказал Саша, — точно, словно в Европе.

— Ну не зря же здесь эпизоды «Шерлока Холмса» снимали. Ну а еще, «Зимнюю вишню», «Бандитский Петербург» и «Вам и не снилось».

— А последний это что за фильм?

— Снят по одноименному роману Галины Щербаковой. Про любовь подростков. Мне очень нравится.

— Не читал.

— Там главная героиня — Юлька. Меня и назвали в честь нее: маминой подруге очень нравился этот фильм, она и предложила так меня назвать. А маме было все равно, вот так и назвала.

— Прям так уж и все равно?

— Именно так.

— С чего ты это решила?

— Это долгая история. Как-нибудь потом, может, расскажу. А, может, и нет, — Юлька посерьезнела.

— Хорошо. Как скажешь, маленький хранитель долгих историй.