Песня Золотого Дракона (СИ)

Они погуляли еще по набережной, посидели на лавочке, покормили голубей. Потом перекусили и направились на вокзал.

Всю обратную дорогу они ехали молча, каждый осмысливал и проживал заново все, что с ними было эти три дня и три ночи. Непередаваемое чувство комфорта и покоя, интереса и радости, удовольствия и чувственного наслаждения. Никакого негатива, никакого напряга или неловкости. Им было так хорошо друг с другом, словно они тысячу лет были вместе. Весело, легко и уютно.

Расставаться не хотелось. Дочь Юльки уехала за город к подруге до вечера понедельника. Зная Сашину ситуацию дома, Юлька предложила поехать к ней, а утром от нее уже ехать на работу.

— А как Агата к этому отнесется?

— А я разве не говорила, что она уехала на дачу к подруге?

— Ты сказала, что вы с ней о чем-то договорились перед поездкой в Выборг, — сказал он.

— Да, она меня отпустила с тобой в Выборг на все выходные, а я за это разрешила ей поехать на дачу к ее подруге и не ходить в понедельник в школу.

— Я смотрю, вы отлично ладите, — улыбнулся Саша.

— Не жалуюсь, у нас с ней полное доверие и взаимопонимание.

— Это здорово, ты умница, — восхищенно сказал он.

— Я такая, — улыбнулась она в ответ.

— Моя любимая задавака!

От Финляндского вокзала они прогулялись пешком до Лиговского, сели там на автобус и поехали к Юльке.

Этот вечер был странным и вызывал противоречивые и необычные ощущения. Юлька, впервые после Эда, пригласила домой мужчину. Не в смысле представителя мужского пола, конечно. К ней приходили друзья, друзья ее друзей. Но мужчина в том качестве, в котором был Саша, вошел к ней в дом впервые за последние полтора года. Она немного смущалась. Саша еще больше. Со стороны выглядело довольно забавно. Саша сидел на мягком угловом диванчике и с интересом разглядывал Юлькину кухню, пока она порхала туда-сюда: распаковывала купленные по пути продукты, мыла овощи, что-то резала, что-то готовила.

«Прекрати метаться, — промелькнуло у Юльки в голове, — соберись».

«Да-да, я сама не своя, не понимаю, что со мной», — мысленно ответила Юлька.

«Взрослая самодостаточная женщина, а ведешь себя как девица на выданье», — ужалила ее Алиса.

«Ой, ну хоть ты прекрати меня троллить!» — взмолилась Юлька, — чего вы на меня напали то? Саша зовет меня задавакой, ты дразнишься!»

«Вот насчет задаваки я с ним абсолютно солидарна: ты — жуткая задавака!»

«Ну, спасибо, что! Видимо, вас мне Вселенная послала, чтобы излечить мое больное самолюбие и приспустить планку чрезмерно завышенной самооценки, — иронично рассуждала Юлька, — только я вот что тебе скажу: ни фига у вас не получится! И не такие пытались — я себе не изменяю».

Юлька закончила мысленно препираться с Алисой и переключила внимание на Сашу, не переставая следить за собой и своими мыслями. Что-то щебетала, улыбалась. Промелькнула и кольнула мысль: «Так уютно и хорошо, как с Эдом». И снова ощущение дежавю. Зачем-то вспомнилось, как она полгода или даже больше скрывала от Эда, что умеет готовить. Говорила, что понятия не имеет как это, и еду всегда готовил бывший муж. На его вопрос, а как же дочь, она ответила: «Ну, кашу могу сварить, яйца, что-то типа того. Но: никаких изысков и сложных конструкций, требующих усилий и времени. Ненавижу кухонное рабство!» Он тогда запомнил этот ее манифест, эта информация его слегка озадачила. И, где бы они не были, Эд всегда заказывал столик в ресторане или доставку еды. А потом, спустя какое-то время, она так тупо спалилась. Они тогда ездили на рыцарский турнир в древний Изборск. Сняли там восхитительный домик на период фестиваля, и хозяева предложили им молодую картошку и кабачки со своего участка. Эд готовить вообще не умел, и хотел было отказаться, но Юлька с радостью приняла дары от гостеприимных и милых людей. Он ничего не сказал. Юлька же, нашла на кухне домика все, что было нужно, лихо разделала и натерла кабачки, заправила массу яйцом, специями и мукой и нажарила потрясающе вкусные оладьи. Эд молча, как завороженный, наблюдал за процессом, а она готовила и что-то увлеченно рассказывала. Почистила и пожарила целиком молодую картошечку, сделала салат, и все это быстро и так легко, что когда они сели обедать, Эд пристально посмотрел ей в глаза и сказал: «Мне показалось, или кто-то говорил, что не умеет готовить?» Юлька чувствовала себя так, словно ее поймали с поличным. Она даже покраснела. «Эммм… Нууу… Я умею, Эд, просто не люблю. Я готовлю с тринадцати лет. Всю жизнь. Борщи, лагманы, соленья, варенья… После развода я решила, что не буду убиваться по готовке. Я безразлично отношусь к еде, не гурман. Я ем для того, чтобы жить». «А я все думаю, как это так — столько лет прожить на свете, иметь семью, ребенка и не уметь готовить! Оказывается, вон оно что. Но ведь я видел, как ты это делаешь! Быстро, четко и очень вкусно. И мне показалось, даже с удовольствием. Или мне показалось?» «Ты прав, я готовила с удовольствием, — призналась смущенная Юлька, — потому что я делала это для тебя…»