Песня

Известность этому училищу принесли не только его выпускники, многие из которых стали лауреатами всесоюзных и международных конкурсов, но и первое у нас в стране (с 1960 года) отделение по подготовке певцов — исполнителей в народном плане. Своим возникновением это отделение обязано большому энтузиасту народного пения, бессменному директору училища на протяжении многих лет Елене Константиновне Гедевановой. Она немало сделала для меня, для расширения моего музыкального кругозора, а самое главное — пробудила во мне стремление к учебе, к знаниям, без которых немыслимо дальнейшее совершенствование, любая серьезная работа в искусстве. Уйдя на пенсию, Елена Константиновна не оставила любимого занятия. Студенты, начинающие исполнители и уже сформировавшиеся певцы тянутся к этому щедрому на доброту человеку за советом для жизни и творчества. В таком внимании со стороны своих питомцев Елена Константиновна черпает новые силы. И как приятно ей, отправляясь на очередной спектакль или концерт, сознавать, что ее труды не пропали даром, что ипполитовская поросль дает богатые всходы…

Итак, на выпускном концерте я спела «Под дугой колокольчик», а потом проехала с этой песней по всей Америке — от побережья до побережья.

Многолетняя практика работы на эстраде показывает, что в самом рядовом концерте «удалым» песням обеспечен хороший прием зала — и когда публика знает русский язык, и когда поешь для иноязычной аудитории. В этом, наверное, скрыта какая-то психологическая тайна. Один американский журнал писал о песне «Под дугой колокольчик», что она «дает стопроцентное представление о раздольной русской природе и широком национальном характере».

Какая прекрасная зарисовка русского быта! Пою ее, а самой представляется среди унылых полей дорога, по которой с гиком пролетают почтовые упряжки с колокольчиками под дугой. Так и вспоминается гоголевское: «И какой же русский не любит быстрой езды?..» Теперь этого не увидишь — разве что на празднике Русской зимы на ВДНХ.

Эта реально осязаемая, зримая картина русской жизни заставляет вспомнить прекрасные слова Лермонтова: «На мысли, дышащие силой, как жемчуг нижутся слова». Мастерское, профессиональное исполнение песни предполагает теснейший синтез мысли, слова и звука. Вот эта-то троица и обеспечивает необыкновенный успех песни, вызывая неизменно восторженный прием ее публикой. Поверхностный анализ текста, ошибочный акцент на легкой любовной интриге в ней приводят некоторых современных «новаторов» — отдельных солистов и целые ансамбли — к явному искажению в толковании этого фольклорного шедевра.

Любопытно, что другую стремительную песню — «Посею лебеду», я слышала раньше в хоровом исполнении. Решила нарушить сложившуюся традицию. До сих пор ищу в этой песне новые краски, стараюсь варьировать эмоциональную «нагрузку» отдельных куплетов.

Неисповедимы пути песен. Одни, как «Посею лебеду», стали сольными, пройдя через хоровое звучание, другие, такие как «Под дугой колокольчик», — наоборот! — из сольных стали хоровыми.

Случается, что берешь и заведомо «несольную» песню, требующую мощной хоровой поддержки. Так было с песней А. Новикова «Ленина помнит земля». Чтобы вытянуть ее, приходится до конца выкладываться.

Из старинных народных больше всего мне пришлось «повозиться» с «Тонкой рябиной» на стихи Сурикова, записанной в 30-х годах О. Ковалевой от ивановских ткачих. Просмотрела фонотеку на радио — и подивилась: уж больно «запетая». Своей популярностью «Тонкая рябина» обязана Государственному академическому хору под управлением А. В. Свешникова. Потом ее подхватили многие хоры и солисты. Может, думала, не стоит и браться. И все же не переставала ломать голову — как подступиться к этой грустной песенной истории, за которой стоят живые человеческие судьбы?

Как бы мне, рябине,
К дубу перебраться,
Я б тогда не стала
Гнуться и качаться.

Ведь не такая уж печальная эта песня, несмотря на безысходность последних строк. Есть в ней и светлое, теплое ощущение счастья.

Я почувствовала в этой песне нераскрытый эмоциональный резерв. Рябина, склонившая голову «до самого тына», — это нежный и хрупкий женский образ, привлекающий и покоряющий своей удивительной трепетностью. Значит, нужны какие-то новые краски.

Изменилась оркестровка. Инструментальные проигрыши превратились в вокализ; в одном из куплетов зазвучал нижний голос — «втора». Так, смягчив широким распевом трехдольный вальсовый ритм, мне удалось найти новую трактовку «Тонкой рябины». Конечно, очень помогло переложение «Тонкой рябины» для оркестра композитора Н. Будашкина.

Есть в моем репертуаре очень симпатичная мне самой старинная народная песня — «Вечор поздно из лесочка». Дело в том, что она была посвящена замечательной крепостной актрисе Параше Жемчуговой, память о которой хранят и эта песня и музей-усадьба «Останкино», где «представляла» эта талантливая русская певица.