Песнопевец

Я посмотрел на полки, витрины, оборудование.

— У нас хорошие копии стандартных справочников, которыми пользуются постоянно, — добавила она. — Я могу получить факсимильные копии чего угодно, если вы предупредите меня заранее, скажем, за день. Есть и несколько полок обычной беллетристики, легкого чтива, — она показала на стеллаж у переднего окна. А вон там, справа от вас — хранилище кассет: в основном, записи подводных шумов, голоса рыб и прочее — отчасти для продолжения образования, чем тут занимаются, отчасти для национального Научного фонда, и, наконец, музыкальные записи, для нашего собственного развлечения. Все внесено сюда, в каталог, — она поднялась и хлопнула по картотечному ящику, показав на ключ указателя у него сбоку. — И если вам захочется что-нибудь взять, а вокруг никого нет, я пойму, что вы были у меня, если вы запишите номер книги имя и дату в этот журнал, — она показала конторскую книгу в углу стола. — И если вы хотите задержать что-нибудь подольше, чем на неделю, пожалуйста, намекните мне об этом. Здесь есть еще ящик с инструментами — самый нижний ящик стола, на случай, если вам когда-нибудь понадобятся какие-нибудь плоскогубцы. Но не забудьте положить их на место. Вот вроде бы и все, о чем я могла вспомнить, закончила она. — У вас есть вопросы?

— Вы много рисуете сейчас? — спросил я.

— О, — сказала она, снова усаживаясь, — вы видели мою мазню. Боюсь, что за той дверью единственный музей, в котором есть моя работа. Но я отношусь к этому спокойно. Я знаю, что мне плохо удаются такие вещи.

— Мне это скорее понравилось.

Она скривила рот:

— Когда я стану старше, мудрее и еще что-нибудь в этом духе, то я, быть может, попробую написать что-нибудь снова. Я сделаю что-нибудь, что пожелаю, с водой и горизонтом.

Я улыбнулся, потому что не мог придумать, что сказать еще — и она тоже. Потом мы ушли, и Бартелми дал мне потратить остаток дня на то, чтобы заселиться в коттедж, где раньше жил Майк Торнлей.

После ленча я отправился к Димсу и Картеру, чтобы помочь им в складе оборудования. В результате мы управились быстро. Поскольку до обеда было еще далеко, они предложили мне сплавать, посмотреть затонувший корабль.

Он находился где-то в четверти мили к югу, за «стеной», на глубине около двадцати фатомов — то, что от него осталось… — жутковатый, как обычно выглядят подобные вещи, освещенный колеблющимися лучами наших светильников. Сломанная мачта, треснувший бушприт, кусок палубной обшивки и расколотый орудийный лафет, торчащий из ила, волнующаяся стайка мелкой рыбешки, которую мы вспугнули где-то не то у корпуса корабля, не то в нем самом, несколько пучков водорослей, колышущихся в струях течения — вот и все, что осталось от чьих-то надежд на успешное плавание, от долгих трудов неизвестных корабелов и, может быть, нескольких людей, последние взоры которых ловили ужасные картины то ли штормов, то ли схватки, а затем все заполонили неожиданно распахнувшиеся холодные объятия серых, голубых и зеленых вод.

Может быть, они шли морем, намереваясь пообедать на Андросе, как сделали это мы, освободившись от погружений. Мы ели на скатерти в красную и белую клетку в баре близ побережья — только здесь было сосредоточено все, что делал человек на острове; внутренняя же территория Андроса была защищена мангровыми топями, лесами из пиний и красного дерева, населена разнообразными птицами. Еда была хороша, а я проголодался.

А потом мы еще посидели, покурили и поболтали. Я все еще не познакомился с Полом Валонсом, хотя по графику должен был работать с ним в паре уже завтра. Я поинтересовался у Димса, что из себя представляет мой напарник.

— Здоровый парень, — сказал он, — почти с тебя ростом, только красавчик. Характер замкнутый. Прекрасный водолаз. Они с Майком каждую неделю уезжали на уик-энд, облазали все Карибские острова. И держу пари, у него на каждом острове по девчонке.

— А вообще — как он?

— Да ничего, я думаю. Я же говорю, характер у него скрытный, он не больно-то и показывает свои чувства. Они с Майком были давнишними друзьями.

— А что вы думаете насчет смерти Майка?

Картер вмешался в разговор:

— Это один из тех проклятых дельфинов, — сказал он. — Никогда не следует валять с ними дурака. Однажды один из них, чертов скотина, проскочил подо мной и чуть меня не разорвал.

— Они ребячливы, — сказал Димс, — и зла не замышляют.

— А я думаю, замышляют. И эти их гладкие скользкие туши похожи на мокрые аэростаты. Отвратительно!

— Ты к ним несправедлив. Они игривы как щенята. И, возможно, это имеет какой-то сексуальный подтекст…

— Дряни! — бросил Картер — Они…

Раз уж я положил начало этому спору, подумал я, то мне и тему менять. И я спросил, правда ли, что Марта Миллэй живет неподалеку отсюда.