Песо пиратских сердец (СИ)

И всё же эта девушка, что сидела напротив него… она поражала не только своей красотой, ловкостью и владением шпагой, но и… характером. Она была похожа на ту, которая вручила Учихе медальон в виде золотого дублона, и капитана это совсем не радовало. Он так надеялся забыть её, так надеялся найти себе женщину, которая никогда не будет тащить из него сердце практически тисками… с болью и такой страстью. Но всё же в глубине души он не верил в то, что Сакура способна на подобное. Девушка чуть улыбнулась, снова обратив на него взгляд изумрудных глаз, и подпёрла голову рукой:

- У тебя было много женщин?

Очень странный вопрос – так подумал Саске. Он даже вздёрнул бровь, недоумённо посмотрев на девушку. Она продолжала ехидно улыбаться, очевидно, предполагая, что их было немыслимое количество, если включить туда ещё и блудниц из притонов… и это не радовало пиратку, однако всю ту ревность, что таилась у неё в душе, она старательно скрывала за очаровательным личиком, и Учиха даже просто бы не смог догадаться о её чувствах. Но всё же он понимал, что вопрос свой она задала не просто так… женщины вообще просто так никогда ничего не спрашивают. Мужчина может спросить что-то просто так, без намёка на продолжение или… или без надежды на ответ. Но женщина никогда так не делает. Она спросит… но потом не успокоится и будет клещами тянуть из тебя ответ, словно щупальцами осьминога…

- Ты действительно хочешь услышать ответ на этот вопрос? – поинтересовался он.

Пиратка пожала плечами, отпив из бутылки, опустив её обратно. Выглядела она вполне спокойно, как будто бы даже её не интересовало то, что она спросила. Она как будто играла в игру, и для неё этот вопрос прозвучал понарошку, не как для капитана.

- Да, пожалуй, - согласилась она, закивав и скрестив руки на груди.

Хм… да, она действительно хотела знать, сколько у него было женщин. И когда она задала столь интимный и личный вопрос, то она и предположить не могла, что Саске действительно согласится на него ответить.

Это было странно. Странно было слушать и то, что он говорил обо всех этих женщинах так же спокойно, как, к примеру, о курсе, который они держали на остров. Девушка приоткрыла губы, слушая все эти… истории. Если их можно так назвать. В то время даже писатели-романтики не переживали такую эмоциональную жизнь, как Учиха. Будучи юнцом, он влюбился, однако связь эта была такой же быстрой и мимолётной, как одноногий Сильвер.

И кого только не было у этого капитана… простые пиратки, что встретились ему совершенно случайно, женщины, что обитали на островах, куда они высаживались за пресной водой… однако они, как он рассказывал, были так же нежны, как запах только что поспевшего персика. Сакура широко раскрыла глаза, слушая о том, сколько женщин пыталось его убить после очередной короткой связи… но они, как он признался, не так хорошо владели фехтованием, как та пиратка, что сидела напротив него. При этом девушка зарделась, раскрасневшись и отмахнувшись, чтобы он продолжал говорить дальше. А он так и не остановился… и тут он упомянул о той женщине, которая так и не желала выходить и мыслей Сакуры.

Он достал свой медальон, висящий на толстой, тугой и плотной чёрной верёвке. Сакура пригляделась к нему, нахмурившись. Было очевидно, что дырку для того, чтобы продеть верёвку, не вырезали специально, а выжгли. Он представлял не что иное, как обыкновенный пиратский дублон, однако далеко не простой. В золоте, как думала Сакура, смешались расплавленные любовь и ненависть, страсть и неприязнь, которые испытывали два человека, соединённые этими чувствами в тот период времени, когда это было нужно им. Женщина обладала врождённой страстью, силой и грацией, словно дикая кошка. И, как была уверена пиратка, если заглянуть в её чёрные агатовые глаза (так описывал её Саске, не пропуская деталей внешности), можно было увидеть столько чувств, что по коже мог пробежать холодок. Иногда она источала ненависть, иногда неприязнь, иногда презрение и непоколебимую внутреннюю энергию. Она обладала смоляными чёрными волосами, которые доходили прямо до уровня поясницы, и полными бледно-розовыми губами, которые Учиха, кажется, нещадно целовал, так что впоследствии они стали алыми и красными, как будто вымазаны помадой. Он отзывался о ней с подозрительной нежностью, любовью и заботой, что грызла его изнутри и никак не давала отпустить тот самый образ.

Он опустил глаза, убрав медальон обратно, и Сакура увидела, как он блеснул в свете свечи, стоящей на столе.

- Где она сейчас? – тихо спросила Сакура, вздёрнув бровь.