Песочная свирель. Избранные произведения мастеров Дзэн

Мне часто снится один и тот же сон:
Я убегаю от огромного слона,
Который всегда настигает меня
И расплющивает в лепешку,
Произнося такую фразу:
«Только спящий может умереть во сне!»

Всякий раз, просыпаясь от страшного сна,
Я помню его весь до мелочей,
Но не помню лишь фразу,
Молвленную слоном.

Я способен понять себя во сне,
Убиенного слоном.
Я способен понять себя того,
Кто, просыпаясь, не помнит слов слона.

Но кто тогда я, который знает, что сказал слон?!
Этого себя познать – не дано.
Логикой ума его не схватишь.
Нужно лишь знать, что именно он
Не даст мне умереть во сне,
Потому что никогда не засыпает.

Ю. Х.

ВРАГ

Верните в ладони ушедшее чувство покоя.
В горах осыпаются скалы, влача за собой
траву и лишайник, и старые корни каштанов.
И в нашей душе тоже может случиться такое,
и оползни веры страшнее бывают, чем войны.
Как жаль, что боимся мы встретиться с ними на взлёте,
Как жаль, что порою мы больше боимся обвалов,
чем зыбкого счастья, прилипшего к нашим подошвам.
Мы можем воскликнуть, что нам заменяет сраженья
сознание прошлых заслуг и, может быть, более чем
двоякое чувство свободы, нам нравятся наши квартиры,
и мебель, что так благосклонно снимает образчики с тел.
Так пусть же встречают нас липкие сети кварталов
и дутые догмы, подобные мыльным шарам.
Так пусть нам подарят витринные краски соблазнов
слепые букеты в наручниках чопорных ваз.
Мы день изо дня тестируем привкус тревоги, —
при долгой ходьбе – ощущаем усталость в ногах.
И только одно остаётся признать нам в итоге,
что наши иллюзии – вечный, достойный нас враг.

С. К.

В УГОДУ ПРЕДЧУВСТВИЮ СТРАХА

в угоду предчувствию страха,
в долгу у заносчивых фраз,
мы смотрим, как строится плаха:
которая снилась не раз.

Еще не усталость – предтеча
последних глотков доброты;
не так ли вот Сын человечий
смотрел как возводят кресты.

И трогал ресницами ветер,
и пил окрыленность из ран,
когда лишь усталые дети
в душе обличали обман.

Когда, словно волны, катилась
по скользкому склону толпа,
быть может, тогда и родилась
вселенская боль и тоска.

Так что ж, состраданье – как чудо,
и держит сомнений балласт.
Нам только желанья Иуда,
омытые кровью, раздаст.

Уже не надежды – ожоги
от лжи и опущенных глаз.
Еще мы живем, но итоги,
увы, подведутся без нас.

С. К.

СНЫ

Я ли стал чересчур чувствительным?

Или мир так изменился, пока я бренчал

на рояле?

П. Веженов, «Барьер»