Песочница

Обычно на один провинциальный городок приходится десяток или дюжина церквей разного толка, а поскольку разница между ними давно затерялась в анналах лубочной городской истории, в любую из них можно зайти, ну хотя бы просто чтобы посидеть в тепле с полчасика и послушать, как сильно поредевшие ряды местных прихожан выводят праздничные гимны, превращая это мероприятие в какое-то подобие утренника в детском саду. Где грозные храмы Иерусалима? Мрачные своды монастырей России? Нет, и в Канаде встречаются церкви, внушительные снаружи, но внутри все они так весело отделаны, так светлы и незатейливы.

Нам, потомственным пионерам и комсомольцам, привыкшим к тому, что церковь – это источник всяческой антинародной ереси, всегда приятно убедиться в обратном. Вот ведь, чисто одетое и почти трезвое население благочестиво поет воскресным утром. Обратите внимание: не пьет неумеренно, не дерется и не спит под забором, а возносит молитву, аккуратно переложенную на слегка обджазенную мелодию, – и чего еще надо? И главное, вход – бесплатный. Где нынче человек может насладиться теплом и светлым уютом так, чтобы из него не вытрясли пару монеток, если даже бесплатный туалет становится завидной редкостью? В маленьких городках население скупо, и поэтому во многих церквах давно уже не собирают сборов назойливо, потому что знают заранее, что не дадут. Так, поставят в уголке баночку, и сами туда же монеток насыплют, мол, намекают…

Но самое главное, что церкви в провинции превращаются в истинные центры местной культуры и благотворительности. Под Новый год там, например, принимают посылки для детей Африки. А ведь это исключительное удовольствие – взять коробку из-под ботинок и наполнить ее всякими детскими сокровищами из долларового магазина, предварительно хорошенько подумав, что вот эту игрушку я, пожалуй, не куплю, а то ребенок ею глаз выткнет, а вот эту стирательную резинку тоже брать не стоит, потому что ее могут принять за жвачку, а этот игрушечный пистолет тоже не подойдет, а то его отберут взрослые, которые всё никак не могут наиграться в войну. Такая прямая и трогательная благотворительность являет собой утонченное и, по сути, очень приятное времяпрепровождение. Ты словно бы возвращаешься в свое пронизанное серой нищетой советское детство и смотришь своими детскими глазешками на всю эту пленительную мишуру однодолларового магазина! Ведь когда покупаешь для самого себя, на задворках души все время присутствует щемящее чувство вины, а когда покупаешь для других, несчастных маленьких деток с оттопыренными губками и заплаканными глазешками, душу обволакивает щемящее чувство счастья – чистого и неподгаженного, а это не часто случается в прочие моменты нашей жизни, затасованной, как колода карт, из которой напрочь изъяли козыри.

Сдав коробку в церковь, можно подумать и об искусстве. В те же молельные дома нередко приглашают артистов. Недавно приезжал дуэт из Монреаля. Хорошие музыканты – виолончелист и пианист. Оба что-то упорно наяривали, народ слушал. Дебюсси прошел со скрипом, а на Шостаковиче, о котором раньше честные критики писали: мол, «сумбур вместо музыки – шума много, толку мало», местное население и вовсе отпадало… И чего эти академические музыканты себе думают? Приезжаешь на гастроли в какой-нибудь Флайшитвилль (английская версия Мухосранска) – ну и сыграй ты что-нибудь приятное народу, тра-ля-ля и так далее, на это ведь и Моцарт есть, и Вивальди имеется. А они трах-тарарах… Без подготовки народ пугается, вздрагивает, косится на дверь и к классической музыке начинает относиться с опаской и недоверием. Смычком пороть нужно таких горе-просветителей, да некому. Телесные наказания в Канаде запретили, да и музыканты нынче тоже стали воинственными, особенно барабанщики. С ними вообще лучше не связываться, а то так барабанной палочкой в лоб заедут, потом придется всю жизнь по очередям к врачам перебиваться. А здравоохранение у нас в Канаде ой какое ненадежное… Хотя похоронные бюро, впрочем, надо признать, работают вполне исправно.