Песочница

– Привет, Тарья! – задумчивое лицо профессора Соколова коснулась лёгкая тень улыбки, он ещё пару раз крепко затянулся и, затушив окурок об асфальт, выбросил его в рядом стоящую урну, – Как дела?

– Всё хорошо, Святослав Борисович, – Тарья остановилась возле скамейки, чтобы немного поболтать с соседом, но садиться не стала, – Как Вы поживаете?

– Да, в целом неплохо, – профессор теребил в руках пачку сигарет, раздумывая закурить ли ещё одну или сделать это чуть позже.

– Какие новости в мире большой науки?

– Какие могут быть новости в мире физики? – натянуто улыбнулся профессор, пытаясь скрыть свою озабоченность, – В нашем мире редко происходят какие-то большие события.

– Наверно, в математике и физике вряд ли ожидаются большие открытия в ближайшее время.

– Теперь уж точно, – задумчиво протянул Святослав Борисович, снова прокручивая у себя в голове последние события.

– Что-то случилось? – не ускользнули от внимания Тарьи мрачные мысли профессора.

– Сегодня ночью сгорела лаборатория профессора Солнцева, а ведь как раз именно он и был наиболее близок к прорыву в науке. Возможно, его исследования могли бы перевернуть наше представление о Вселенной, но…

– Ужас какой! – тихо протянула Тарья, – Как такое могло случиться?

– Несчастный случай, – из лёгких профессора вырвался саркастический смешок, – По крайней мере так нам это преподнесут.

– А как же профессор Солнцев? С ним всё в порядке? – искренне запереживала Тарья. Она не была знакома с Солнцевым лично, но знала, что Солнцев и Соколов являются не просто коллегами, но и близкими друзьями.

– Надеюсь… По крайней мере утром, когда мы виделись, он не показался мне обеспокоенным. Я боялся, что он напьётся и натворит глупостей, однако по телефону его голос показался мне абсолютно трезвым и уж слишком спокойным. Больше всех, пожалуй, переживаем мы с Михаилом Васильевичем.

– Корней Иванович величайший ум нашего времени, Вы сами так говорили. Возможно ему известно то, что неизвестно нам и на самом деле нет повода для беспокойства.

– Не возможно, а точно ему известно гораздо больше. И всё-таки это была работа всей его жизни… Хотя с другой стороны, может теперь всё наладится у него в жизни, – Святослав Борисович достал ещё одну сигарету, но не спешил её прикурить.

– Я уверенна, что так всё и будет, – Тарья улыбнулась чтобы поддержать своего соседа и товарища, и села рядом с ним на скамейку.

Святослав Борисович повертел в руках сигарету, посмотрел на подсевшую к нему Тарью и, чтобы не доставлять ей неудобств, засунул сигарету обратно в пачку. Он с угрюмым видом поправил свои очки.

– Безусловно, он гений и создал нечто невероятное, жаль, что мир этого уже никогда не узнает.

– Может ещё просто не пришло время узнать.

– Мне нравится твоя оптимистичность, Тарья. Пожалуй, мне тоже следует у тебя перенять настроение.

– А чем он всё-таки занимался?

– Да я и сам толком не знаю, – соврал Святослав Борисович и притворно улыбнулся.

– Не думаю, что труды такого светила науки как Корней Иванович может ожидать провал. Тут скорее вопрос времени. Мозг таких людей работает совершенно по-другому, вне времени, нам этого не понять. Он как Моцарт в мире физики. Мы с Татьяной Николаевной как раз сегодня говорили о том чем отличаются истинные гении от очень талантливых людей.

– Правда? И чем же? – проявил неподдельную заинтересованность профессор, ему было приятно поменять тему разговора.

Тарья вкратце поведала о чём они говорили в музыкальной школе.

– Татьяна Николаевна считает, что и в исполнительском мастерстве тоже проявляется гениальность. Но я думаю, что она так сказала только, чтоб поддержать меня, чтобы я не считала себя просто исполнительницей чужих композиций.

– Я, пожалуй, соглашусь с Татьяной Николаевной, – вполне серьёзно заявил Святослав Борисович, – Мне сейчас вспомнился разговор с твоим отцом. Мы говорили о футболе, и он тогда совершенно справедливо заметил, что каким бы Гвардиолой или Лобановским ты не был, без должного уровня исполнителей твоя гениальность ничего не стоит. Если ты сейчас сядешь за пианино и сыграешь Моцарта, мы, конечно же, услышим его гениальную музыку. А если сыграю я? Покажется ли тогда Моцарт гением? – хитро прищурившись закончил свою мысль профессор, позволив слушателю самому сделать вывод.

Тарья лишь весело рассмеялась, услышав доводы профессора и упоминание о своём отце.

– Святослав Борисович, совсем не удивительно почему студенты Вас так любят…

Телефонный звонок прервал дружескую беседу соседей. Профессор Соколов достал из кармана брюк телефон, чтобы ответить на звонок, которого он очень ждал. По лицу Святослава Борисовича Тарья поняла, что звонок очень важен, поэтому она быстро попрощалась и поспешила домой.