Песочные часы

Как я восхищалась бесстрашным юношей Диком Сэндом! А негр Геркулес! Если бы не его сила, мужество и находчивость, Дик бы погиб ужасной смертью, и неизвестно, что сталось бы с мисстрис Уэлдон и ее маленьким сыном Джеком. А умный пес Динго с таинственными буквами «С.В.» на ошейнике!

Я пробиралась вместе с путешественниками по Африканским дебрям. Готова была собственными руками убить злодея Нэгоро, который вверг всех этих благородных людей в пучину опасностей. Закованные в наручники отрубленные кисти рук, которые увидел Дик, заставили меня вскрикнуть от ужаса. Зато как я ликовала, когда могучий Геркулес, переодетый туземным колдуном, вырывает мисстрис Уэлдон и маленького Джека из лап работорговца Альвеца и приносит их на берег реки, где в лодке, ослабевший от пыток, лежит спасенный им Дик Сэнд.

«Капитан! — воскликнул Геркулес. — Позвольте представить вам мисстрис Уэлдон и ее сына! А теперь в путь, и пусть в Казонде все хляби небесные разверзнутся над головами этих идиотов!»

Мама приносила мне в постель завтраки, обеды и ужины, и я ела, не отрываясь от книги. Мама говорила:

— Ты как пьяная! Хоть во время еды не читай! Ты себе окончательно глаза испортишь!

Я откладывала книгу в сторону, но все равно, скосив глаза, читала. Не могла оторваться!

— Если бы ты с такой жадностью уроки готовила! — вздыхала мама.

Она очень волновалась, что я за месяц сильно отстану, особенно по арифметике, с которой я и до болезни-то не справлялась. Звонила Вере Михайловне, и та обещала, что после болезни подзаймется со мной частным образом, и я быстро догоню класс.

А меня волновало совсем другое: доберутся ли путешественники до побережья? Неужели, избегнув стольких опасностей, они снова станут жертвами жестоких туземцев? Какие новые злодейства замышляет Нэгоро?

Но вот верный Динго привел их в пещеру. Сейчас откроется тайна двух букв. Так и есть! Человеческий скелет на полу пещеры. Записка: «Здесь… В 120 милях от берега океана… Меня смертельно ранил и ограбил мой проводник Нэгоро… Динго! Ко мне… Самюэль Вернон».

Слезы мешали мне читать. Я утирала их пододеяльником. Опять Нэгоро! Верный Динго бросается на злодея и перегрызает ему горло. Но злодей успевает вонзить кинжал в грудь собаки. Истекая кровью, Динго подполз к скелету своего хозяина и умер.

— Я отберу у тебя книгу! — закричала мама, войдя в комнату. — Тебе нельзя волноваться, а ты так рыдаешь! У тебя будет осложнение!

Я засунула книгу под спину и легла на нее.

— Много хоть тебе осталось?

— Чуть-чуть, — с сожалением сказала я.

— Слава богу, успокоишься наконец!

Но как только я закончила книгу, я тут же начала ее сначала. По многу раз перечитывала самые интересные места. А их было так много, с какого места ни начни — всё интересно. Дик Сэнд — вот кто стал моим героем. Мои колени, поднятые под одеялом, становились горами, а пальцы руки — средний и указательный — ногами человечка. Человечек — это был Дик Сэнд — карабкался на горы, скрывался, прятался в пещеры от врагов — других пальцев-человечков, а я растворялась в игре.

Мама несколько раз намекала, что книжку, когда я выздоровлю, придется уничтожить. Но это уж нет! Ни за что! Книжку, которая стала мне таким другом, даже больше, чем другом, частью меня самой — уничтожить? Не дам! Так спрячу, что никто не найдет!

Четыре недели прошли. Мне разрешили встать и одеться. Меня шатало от слабости, как Дика Сэнда после пыток. Еще дня через два мне было разрешено выйти погулять.

Во дворе меня сразу все окружили и стали рассматривать. Аня Горюнова сказала:

— Чего это ты такая толстая?

Я огорчилась. Конечно, потолстеешь, если целый месяц лежать, не делая резких движений, и только есть.

Вскоре все занялись своими делами: Аня с Наташей Абрамовой стали играть в трёшки. Наташа Захава с Валей отошли в угол двора и стали шептаться. Я обиделась. Особенно на Наташу: теперь, значит, у нее Валя подруга, а я — сбоку припека!

Выздоровела я как раз вовремя: на экраны наконец-то вышел фильм «Пятнадцатилетний капитан». Горюнов сказал, народу столько, что к кассе не подберешься. Он ходил к «Юному зрителю», пытался протыриться, почти уже был у кассы, но какой-то взрослый псих его вытолкнул да еще сорвал с него кепку и отшвырнул далеко в сторону. А возле «Художественного» очередь как за мукой: номерки на руках пишут химическим карандашом.

Я-то готова была стоять в очереди хоть до вечера, так мне хотелось посмотреть фильм. Еле дождалась воскресенья. В варежке у меня лежала десятка — я выпросила ее у мамы на случай, если удастся купить билет с рук: пацаны покупали в кассе билет за пять рублей, а продавали за десять.

Я пошла не в «Художественный» и не в «Юный зритель», а в клуб имени Горького, на Зубовской, в переулке. Я подумала, что клуб на отшибе, там редко бывает много народу, и там мне скорее удастся достать билет.