Песочные часы

Холодно, зябко и страшно.

- О, нашлась пропажа! – радостно всплеснул руками слуга, отпустил меня и закрыл дверь. – Значит, не показалось. Я сразу тебя приметил – знакомая фигурка.

- Где приметил? – насторожился хозяин. – Что ж ты, мерзавец, позволил ей одной в такую погоду шататься?

- Так она не одна была, мой норн, её какой-то мужчина провожал.

- Мужчина? Провожал Иалей? – тихо переспросил норн.

Готова поклясться, он переменился в лице. Осторожно подняв глаза, я в этом убедилась: кровь отхлынула от щёк. Растерянность и недоумение. А потом резкий всплеск ярости.

Схватив слугу за плечи, хозяин так встряхнул его, что голова бедняги заболталась, как у тряпичной куклы.

- Говори, что за мужчина! Где, когда? Ты его знаешь? Как выглядит? – шипел норн, казалось, готовый придушить мгновенно побелевшего слугу. Потом отшвырнул его к стене и непроизвольно положил руку на шпагу.

- Не знаю, мой норн, я не знаю его, не разглядел. Видел только, как они с вашей торхой сворачивали на нашу улицу. Он закрывал её от ветра…

Слуга вскрикнул, согнувшись от удара, а хозяин медленно развернулся ко мне.

Тяжело дышит, оружие наполовину обнажено… Промелькнула мысль, что он меня заколет. Из ревности.

Шоан, он действительно ревнует! Кто-то посмел посягнуть на его вещь…Нет, не так. Для вещи была бы плеть, а хозяин держит шпагу. Рабыню так не убивают, он не стал бы марать фамильное оружие.

Крупицы здравого смысла покинули меня, лишили возможности думать, до краёв наводнив страхом, когда я увидела оголённый острый клинок.

Дрожащая, наверняка смертельно-бледная, сползла на пол, глядя на шпагу полными ужаса глазами. Язык прилип к нёбу, я даже молиться не могла. И плакать тоже – просто смотрела.

Норн опустил шпагу остриём вниз, шагнул ко мне и тихо, поразительно спокойно (догадываюсь, что только внешне: я же вижу выражение его лица) спросил:

- Кто этот мужчина? Это у него ты провела всё это время?

- Нет, - отчаянно замотала головой я.

- Тогда где? И кто он, ты всё равно скажешь. Иалей?

Косой взгляд – и слуга исчез, оставив нас одних.

Холл накрыло тяжёлое молчание.

Хозяин не смотрел на меня – а я не сводила с него взгляда, видела, как сжимаются и разжимаются пальцы, как напряглись мышцы на шее, как плотно стиснуты челюсти. Он еле сдерживал гнев и, наконец, не выдержал, но направил его не на меня, а на ни в чём не повинный столик с корреспонденцией. Дерево разлетелось в щепки, а поднос волчком вертится на полу у противоположной стены.

Ноги дрожали, я не могла встать, поэтому, как есть, в испачканной, облепленной снегом шубке поползла к лакейской.

- Молчишь? – тяжело дыша, рявкнул норн. – Значит, я прав? Ну, имей смелость сказать мне в глаза, что завела любовника и нагло шлялась с ним по городу! Сегодня на приёме ты была куда отважнее. А я-то, дурак, её выгораживал, добился того, чтобы Саварш забыл о твоей выходке. Идиот, надо было поступить по закону!

В сердцах пнув остатки многострадального столика, он резким движением вогнал шпагу обратно в ножны, подошёл ко мне и рывком, за шкирку, поднял на ноги.

- Я не изменяла вам, клянусь, вы всё не так поняли! – всхлипнув, закрыв лицо руками, выпалила я. – Тот человек – не мой любовник, он просто спас меня, сжалился и проводил до дома…

Хозяин отпустил меня, одарив тяжёлым взглядом:

- Боги сурово карают за лживые клятвы, подумай об этом. Ты трясёшься от страха, ты где-то провела целых четыре часа, вернулась затемно, в сопровождении мужчины – и пытаешься убедить меня, что я идиот? Говори! Обещаю, что не убью. Тебя, не его.

- Когда вы отослали меня домой, я сюда не вернулась…

- Знаю, - глухо отозвался норн, положив мне руку на шею. Как-то не верилось, что, признайся я в измене, он не задушит – слишком удобно лежат пальцы.

- Мне было так плохо после той мерзости. Хотелось побыть в одиночестве. Я бродила по городу, посидела немного в Саду трёх стихий, потом, когда снег усилился, решила дойти до городской стены…

Почувствовала, как дрогнули и сползли его пальцы. Выражение лица тоже изменилось: исчезла гримаса ярости, вновь на миг промелькнуло беспокойство. Неужели решил, что я собиралась покончить жизнь самоубийством? Судя по всему, да. Значит, полагал, на то есть причины, иначе даже не подумал об этом.

- Потом… Там было темно, я их не заметила… У обоих ножи. Они хотели меня убить, но сначала ограбить и… Тот человек спас меня, если бы не он, я была бы мертва. А потом предложил проводить до дома. Я так испугалась, не подумала, что вам это не понравится…

Прервав поток оправданий, хозяин приложил палец к моим губам, обнял и ласково провёл ладонью по волосам.

- Больно? Где? Иалей, почему ты мне сразу не сказала? Нет, не так - почему я отпустил тебя одну? Больше никогда, слышишь! Тихо, тихо, успокойся, Змейка, я верю.

Отпустив, норн осмотрел меня. Стискивая зубы при виде каждого синяка, погребал под пучиной беспокойных, торопливых расспросов. Волнение было искренним – он действительно испугался, порывался тут же послать за врачом, лично оторвать голову посланным слугам – за то, что плохо искали. И не уберегли.