Песочный человек и другие ночные этюды

Когда полковник вошел в гостиную, там царило величайшее смятение и беспокойство. Оказалось, что Анжелика вдруг лишилась чувств и ее перенесли на софу в соседнюю комнату. Всего удивительнее было то, что она не только не побледнела во время обморока, но и, напротив, расцвела и стала гораздо румянее, чем обычно. Какое-то небесное просветление разлилось на ее лице, будто она вкушала райское блаженство и счастье.

Врач, обследовав девушку с величайшим вниманием, уверил, что в ее состоянии нет ни малейшей опасности и что, по всей вероятности, она каким-то непонятным образом погрузилась в гипнотический сон. Будить ее он не решался и советовал дождаться, когда она проснется сама. Между тем весть о внезапной смерти графа успела распространиться среди присутствующих. Гости образовывали маленькие группки, перешептывались друг с другом и, наконец, догадавшись, что теперь не время для объяснений, разъехались, не попрощавшись.

Полковница, припав к Анжелике, прислушивалась к ее дыханию. Казалось, девушка шептала матери какие-то непонятные слова. Врач не только не позволял раздеть Анжелику, но даже запретил снимать с ее рук перчатки, сказав, что малейшее прикосновение может обернуться трагедией. Вдруг девушка открыла глаза, вскочила на ноги и, громко воскликнула:

– Он здесь! Он здесь!

Никто еще не успел ничего понять, а она уже мчалась в гостиную.

– Она сошла с ума! – причитала полковница. – О боже, боже! Она сошла с ума!

– Нет-нет, успокойтесь! – утешал ее врач. – Поверьте, это не сумасшествие, хотя чего-то необыкновенного, действительно, следует ожидать.

С этими словами он последовал за больной. Доктор увидел, как Анжелика, выйдя из ворот замка, с распростертыми объятиями побежала по дороге. Дорогие кружева и рассыпавшиеся по плечам волосы развевались за ней по воле ветра. Вдали показался стремительно приближавшийся к замку всадник. Поравнявшись с Анжеликой, он соскочил с седла и заключил ее в свои объятия. Два других всадника вскоре тоже подоспели к ним.

Полковник, не отстававший от доктора, остановился как громом пораженный. Он потирал то лоб, то глаза, но никак не мог собраться с мыслями. Мориц, сам Мориц держал в своих объятиях Анжелику. Рядом с ним стояли Дагобер и еще какой-то красивый молодой человек в богатом русском генеральском мундире.

– Нет! – воскликнула, наконец, Анжелика, когда пришла в себя. – Нет! Никогда я не была тебе неверна, милый, дорогой мой Мориц!

– Знаю, знаю! – поспешил он ответить. – Ты – ангел чистоты, но адская сила едва не подчинила тебя себе!

В глубоком молчании Мориц донес Анжелику до замка. Только у ворот к полковнику снова вернулась способность мыслить и говорить:

– Что за чудеса!

– Все прояснится, – отозвался Дагобер и представил полковнику незнакомца, назвав его русским генералом Богиславом, лучшим другом Морица.

Оказавшись в гостиной, Мориц, не обращая внимания на испуг полковницы, вызванный его появлением, первым делом спросил:

– Где граф С-и?

– На том свете! – мрачно ответил полковник. – Час тому назад он умер от удара.

Анжелика, вздрогнув, перебила отца:

– Я знаю, знаю! В ту минуту, когда он умер, будто кристалл, зазвенев, вдруг вдребезги разбился в моем сердце, и я погрузилась в какое-то странное состояние. Я словно опять видела тот кошмарный сон, но на этот раз все было совсем иначе. Я почувствовала, что страшный взгляд потерял надо мной власть, а опутавшие меня огненные тенета порвались сами собой. Я была свободна и вслед за тем увидела Морица, моего Морица! Он спешил ко мне, и я кинулась к нему навстречу.

И девушка вновь бросилась в объятия счастливому жениху, точно боясь потерять его.

– Господи, благодарю тебя! – воздев к небу руки, проговорила полковница. – Тяжесть, давившая на мое сердце с той самой минуты, когда Анжелика согласилась отдать свою руку графу, наконец отступила. Меня не покидало чувство, что мое дорогое дитя обручается с чем-то темным и страшным.

Генерал Богислав попросил позволения осмотреть труп, и его проводили в беседку. Отдернув покров и взглянув в лицо умершего, он содрогнулся и, невольно отступив, воскликнул:

– Это он, он! Клянусь всеми святыми!

Анжелика между тем заснула на плече Морица. Девушку по приказанию врача уложили в постель. Он не сомневался в том, что сон – лучшее лекарство от тех переживаний, что выпали на долю Анжелики. Из приглашенных гостей в замке не осталось никого.

– Теперь, – сказал полковник, – пора нам выяснить, что это за чудеса такие. Мориц, как вы остались живы?

– Вам уже известно, какому вероломному нападению я подвергся после заключения мира, – начал Мориц. – Раненный пулей, я свалился с лошади и какое-то время пробыл без сознания. Когда я очнулся, мне показалось, что меня куда-то везут. Кругом чернела ночь. До меня донеслись чьи-то голоса, перешептывающиеся на французском. «Итак, тяжело ранен и в плену у неприятеля!» – такова была первая мысль, посетившая меня до того, как я снова лишился чувств.