Песочный трон (СИ)

В этот раз Ис не стал подавлять приступ гнева. Бутылка, едва опустевшая на пару глотков, полетела прямо в зеркало. Разлетелась на сотни осколков, окрашивая светлый ковёр и стены в густой красный. Стекла разводами по раме и… даже не треснувшей зеркальной глади.

Главный храм Авена. Величественное строение, подпирающее шпилями облака. Его серые стены, стрельчатые окна и песнь молитвы, которую выводил хор, вызывали трепет и раболепие. И напоминали, сколь малозначим человек. Как коротка и в то же время длинна его жизнь. Столь длинна, что он успевает сотворить неимоверное количество грехов, но столь коротка, что покаяться в большинстве — времени не хватает.

Три сотни лет тому назад был заложен первый камень, пять десятков лет рос Храм, тянулся к небу — и по сей день украшает себя золотом, серебром, витражами из цветного стекла и напыщенными слугами Великих в дорогих сутанах.

Центральная площадь Авена у самого Храма была полна народа. Несмотря на жару, духоту и порывы сухого ветра, силящегося протолкнуться между людьми, жители и гости столицы стекались сюда со всех сторон города.

Герцогиня Байе, замерев вместе с большинством придворных на лестнице, поднимающейся ко входу с распахнутыми настежь резными створками дверей, разглядывала возбуждённую толпу. Взгляд цеплялся то за богатых мещан, то за пришлых из дальних земель торговцев, то за нищету, мечты и желания которой и в этот день были далеки от набожности. Большинство людей, пришедших на площадь на венчание престолонаследника и хостийской принцессы, здесь были только для того, чтобы поглазеть на будущих правителей. И, если вдруг повезёт, разжиться парой лишних монет.

Эрвианна ненавидела толпу. Часто она сравнивала её с неразумным стадом, которое делает то, что ему велят пастухи. Потому, глядя сейчас на эту массу народа, она то и дело давила в себе вырывающиеся из глубин памяти воспоминания.

— Великолепно выглядишь!

Красивый женский голос. Эрри узнала его, пусть даже слышала в последний раз пару лет тому.

— Ты тоже, Зерви, прекрасна, как всегда, — ответила Эрвианна на любезность.

Зервина всегда в одеждах предпочитала зелёный, а в украшениях — изумруды в оправе из белого золота. И сейчас себе не изменила. Но ни роскошное платье, ни драгоценности, которым позавидовала бы любая придворная дама, не могли спрятать усталость и болезненный вид племянницы короля. Серые белки глаз, синяки под глазами и морщины, видные только вблизи. Эрри не могла даже придумать достаточную причину для подобного состояния. Впрочем, герцогиня Байе, злоупотребляя вином и пренебрегая собой — выглядела не лучше.

— Как же я не люблю ложь! — вздохнула Зервина. — Тем более, если от неё совершенно никакой пользы. Ты знаешь меня не первый год, могла бы не стараться.

— Хм. Я знала скандальную девчонку из рода Смиле, а не племянницу Вистера Первого.

— Поверь, это до сих пор одна и та же я.

— Извини, но верить на слово я разучилась.

Зервина чуть заметно поморщилась и перевела взгляд на площадь, взревевшую сотнями человеческих голосов навстречу виновникам праздника.

Они шли пешком в сопровождении фрейлин Колливэ и приближённых Вистера, среди которых были герцоги Харимэ и Кильн. Среди сопровождающих не было арнгвирийских леди. Как и хостийских вельмож, которые прибудут только к свадьбе.

К богам всегда идут ногами, даже если ты король. От дворца до Главного храма было не так чтобы далеко. Если, конечно, ты взрослый мужчина или полная сил женщина. Но для ребенка, пусть и наследного принца, этот путь сложен. А если учесть невыносимую жару… Потому шли они достаточно медленно, но зато хостийские женщины щедро сыпали по сторонам деньги, бросая их в беснующуюся толпу.

Разлетающиеся в стороны монеты отзеркаливали солнечных котят. Тянулись сотни рук к дармовому золоту…

— Безвольное стадо, — процедила виконтесса Смиле сквозь зубы. — Если бы деньги раздавал сам Повелитель Преисподней, они бы срывали глотки, восхваляя его.

В этом Эрри была полностью согласна с бывшей подругой и даже не удивилась, что мысли их сходятся. Большинство представителей высшей знати считали так же. Только никто не уточнял, что немалая заслуга в том безволии и стадности народа — самих высокородных, запугивающих, обдирающих и растаптывающих простолюдинов.

Это была весьма неприятная и щекотливая тема, которую женщинам, дело которых — пяльцы и игла, обсуждать не стоило. Да ещё в присутствии такого количества придворных, вынюхивающих свежую сплетню.

— Он хорош! Кильн. Ты не считаешь?

Эрри присмотрелась, только сейчас разглядев среди сопровождения принца и принцессы старого друга, и невольно улыбнулась.

— Он был бы лучшей парой тебе, — снова заговорила Зерви, в который раз ставя в тупик Эрвианну. — Чем сен Фольи. Ты бы хотела стать герцогиней Кильнии?

Сказать, что леди Байе удивилась этому вопросу — не сказать ничего. Положа руку на сердце, Эрри считала, что даже рассыпающийся на ходу Гиуре был бы лучшей парой, чем её нынешний супруг, одно упоминание о котором у герцогини вызывало отвращение и боль в желудке. Но сказала она другое: