Песочный трон (СИ)

— Не жди ничего хорошего, Эрвианна. Мне было видение. И теперь я знаю, что мне больше незачем жить. Я слаба, Эрри. Слишком слаба, чтобы пережить то, что грядёт, и эта ночь станет для меня последней. Но прежде я тебе должна кое-что сказать, — Амайя перевела дыхание и опустила глаза. — Ты, наверное, знаешь, что в нашей семье не было согласия и мира. Мы с герцогом Байе не любили друг друга. Да что там, мы не могли находиться на одной территории. Слава Великим, никто не знает истинной причины, считая, что всему виной наш вынужденный брак. Но виной было другое…

Эрри, онемев, смотрела на свекровь, вечно собранную, властную, жёсткую, а сейчас просто несчастную женщину, сломанную обстоятельствами, годами скрывающую осколки разбитых надежд за маской из высокомерной холодности.

— Я не была чиста, когда выходила замуж за герцога Байе, — поделилась сокровенным Амайя, сжимая ладони. Слова словно с кровью вырывались из пересохшего горла вдовствующей герцогини Байе. — До этого проклятого брака я… У принца Федерика было много фавориток. Точнее, так думали, что у него много фавориток. На деле же… Я любила его, Эрри. Если ты любишь моего сына, то должна понимать, насколько это лишающее разума чувство. И смею надеяться, что и он хоть на сотую часть любил меня. По крайней мере… Я была единственной, с кем он делил постель… не смотри так на меня. Это не бахвальство, а чистая правда. И когда мой отец узнал, что ночи, проведённые в покоях принца, возымели последствия — выдал меня замуж за Элдвина де Байе, прекрасно понимая, что бастард не повод посадить постельную грелку на трон. По крайней мере, отец Федерика этого не позволил бы. Думаю, о моём положении было известно королю, так как принц Федерик был сослан на границу с Талливией, дабы уладить какой-то маловажный конфликт по поводу раздела какого-то пустыря. А меня быстро связали алой лентой с мужем. Вот только ему забыли сообщить, что жена уже не девица… Элдвин возненавидел меня в нашу первую брачную ночь. И наверное, с этой ненавистью он и ушёл в Преисподнюю, так и не прикоснувшись ко мне ни разу. Говорят, в селении у него есть несколько бастардов… не думай, мне всё равно. Хоть сотня. Для меня был важен только мой сын. Ты знаешь, что он унаследовал у своего отца? Глаза. Синие, почти чёрные. Я так любила его глаза… Нам так и не удалось поговорить с теперь уже королем Федериком Вторым. И мне кажется, что он так и не узнает никогда о том, что у него есть ещё один сын… И возможно, я делаю огромную глупость, рассказывая всё это тебе… Но помни, ты мать не просто будущего герцога Байе. В случае если ни одного Халединга из законных наследников трона не останется — Роневан, а значит, и Дэнни, смогут претендовать на арнгвирийский трон.

Герцогиня вынула из рукава лист бумаги и протянула его Эрри.

— В нём настоящая дата рождения Роневана. За четыре месяца до официально озвученной. Это письмо засвидетельствовано моим покойным мужем. На случай, если он пересилит себя и всё же придёт ко мне на ложе, а я понесу. Чтобы Роневан не мог наследовать титул герцога. Есть ещё бумаги у твоего отца… впрочем, если будет необходимость, он и сам тебе всё скажет.

Эрри кивнула, спрятав бумагу за пояс, но не в силах ни сказать и слова, ни осмыслить и принять всё услышанное.

Амайя и не ждала от неё ничего. Поднялась, покачнувшись, словно разделённая на двоих тайна высосала из неё все силы, и вышла, больше не проронив ни слова.

Тогда Эрри и не думала, что это будет их последний разговор…

— Я так понимаю у тебя весьма дальновидные планы, мама, — едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, процедила Эрвианна. — Ты когда собиралась мне об этом сказать? И вообще — собиралась? Откуда тебе вообще… хотя прости. Этот вопрос глупый, если отец вверил тебе наши судьбы, то и этой тайной поделился. Шарам! Лучше бы он вверил их Исгару, — и тут же отвернулась, осознав, что это лишние слова, которые матери лучше бы и не знать.

Но что уж! Эрри теперь прекрасно осознавала, что скрывать что-либо от Валении так же глупо, как пытаться не впутаться в придворные интриги, будучи матерью единственного наследника великой династии королей Арнгвирии. А она так надеялась, что эта тайна так и останется просто тайной. С другой стороны, Исгар сказал, что о происхождении Дэнни известно не только ему, а ещё нескольким людям. Кому? И все ли связаны клятвой на крови? А если об этом проведает Вистер?

Сотни вопросов роились в голове, разбегались и копошились, натыкались друг на друга и перемешивались, словно растревоженный муравейник. И ответов на большинство из них не было. А те, что были, вышибали холодный липкий пот на лбу, сковывая сердце ужасом.

Валения де Саменти молчала, закусив губу. Нужно было найти слова, способные достучаться до разума дочери, но ни одного такого мать сейчас подобрать не могла. Можно сказать правду, но Валения прекрасно осознавала, что именно в этот момент она может оказаться той каплей, которая переполнит и без того полный до краев бокал. Часть правды? Пожалуй — это было бы правильней.