Песок, оазис, два верблюда

— Мама просила передать, чтобы вы хотя бы в храме Божьем не обжимались, — хмыкнул незаметно подкравшийся отец. Родители Евы приняли Дениса немного настороженно, тем более, когда узнали, что она уедет с ним, но постепенно оттаяли, и теперь мама Наташа называла его «сыночком» и грозилась связать свитер любящими тещиными руками. Мужчина был заранее под впечатлением, но впервые за долгое время чувствовал себя членом семьи, большой и дружной.

— Все осознали. Больше не будем, — он кивнул Александру Федоровичу и извиняющее улыбнулся в адрес наблюдающей издалека Натальи Павловны. Та только укоризненно закатила глаза, но сердилась больше для вида.

Пока молодые успокаивали сына, Денис решил вернуться к вопросу, который очень волновал его брата.

— Ты не забыла, что грозилась отомстить Лешке?

— А что такое? — Ева, немного ошалевшая от густого запаха благовоний, встрепенулась. — Неужели он об этом ещё помнит?

— Смеешься? Он уже весь издергался. Ты бы уже сделала ему что-нибудь, а то так и до инфаркта не далеко…

Церемонии возобновилась, и все тетки/бабки начали дружно трясти Максика, надеясь, что в четвертый раз он венчание родителей не прервет.

— Знаешь, мои возможности ничто по сравнению с его фантазией. А ожидание — самая страшная часть наказания… — она заговорщески подмигнула мужу. — Так что можешь сказать брату, что мы с ним в расчете.

— Ты страшная женщина, — хмыкнул Денис, в полной мере осознав, что она заставила взрослого, добившегося много в этой жизни мужика несколько месяцев дергаться только от упоминания своего имени, и это все исключительно благодаря собственной репутации. — Но моя.

— Твоя, — не стала возражать Ева.

— Кстати, мы с тобой не венчаны.

— Если предлагаешь устранить это досадное упущение, разочарую — тут нужно проходить определенные обряды перед самой церемонией, — пока они шушукались, батюшка, с истинными слезами счастья на глазах, закончил брачевать Матвеевых.

— Стой тут и жди меня, — Денис подвел её к родителям и быстренько куда-то слинял.

— Но… — она только махнула рукой, понимая, что он её уже не слышит.

Свечи продолжали чадить, Макс потихоньку хныкал, намекая, что не прочь покушать, Лина зверела, в полной мере разделяя чувства недоенной буренки, а Денис все не появлялся.

Когда вся семья, за исключением Евы, уже склонялась к мысли оставить его в святом месте, Романовский вынырнул откуда-то сбоку и, подхватив жену под руку, повел к тоскливо вздыхающему батюшке.

— Ты была не права, нас сейчас и повенчают.

— Господи, ты… Ты дал священнослужителю взятку?! — Ева не знала плакать или смеяться, но склонялась ко второму.

— Любимая, о чем ты? Какая взятка?! Здесь это называется пожертвованием на храм, — уже намного тише закончил он, любуясь, как жена безуспешно пытается сдержать хихиканье. — А теперь сделай серьезное лицо, все-таки это же не ЗАГС.

— Я постараюсь. Но не гарантирую.

— Венчается раб Божий…

— ВВВУУУАААААА!!!