Песок (СИ)

На следующее утро после официальной передачи войск 20-ой армии штабу Рокоссовского, Ершаков во главе колонны выехал в место, обозначенное ему на карте. В место, куда ему надлежало прибыть для получения дальнейших указаний. Так звучал приказ. Без уточнений. В состав колонны входили кроме управления армии армейский госпиталь и батальон связи штаба армии. Происходило что-то непонятное, но за происходящим чувствовалась редкая в подобных случаях упорядоченность и настойчивость в проведении действий, не все из которых были понятны Филиппу Афанасьевичу. Была понятна идея организации обороны в районе Вязьмы - раз уж факт окружения становился очевидным. Наличие множества складов в окрестностях города давали возможность войскам оказать врагу сопротивление, выигрывая время для организации обороны Москвы на Можайском рубеже. Выбор Командующим Фронтом Рокоссовского в качестве командующего окружаемой группировкой войск тоже не подлежал обсуждению - Конев был в своем праве. Но почему тут присутствует Цанава в ранге представителя Ставки? Ершаков понимал лишь одно - здесь начинается какая-то игра совсем не армейского и даже не фронтового масштаба. Цанава - совсем не специалист в военном деле. Его умения относятся совсем к другой отрасли человеческой деятельности. И этот факт просто кричал о том, что здесь происходит все, что угодно, но не разгром окружаемых войск в ближайшей перспективе. Хотя и последнее вполне возможно - нельзя сбрасывать со счетов умения и навыки немецкого генералитета в достижении поставленных целей. Они уже несколько раз сумели доказать это за месяцы с начала войны. И тем не менее... Понятна операция по эвакуации штабов трех армий и нескольких дивизий. Их используют для формирования новых полноценных армий в тылу страны. За одного битого - двух небитых дают. Поговорка в данном случае абсолютно верна. Хотя тут нужно внимательно посмотреть на конкретных людей. Лично у Ершакова не было уверенности в том же начальнике штаба 24-ой армии Кондратьеве. Командующего 24-ой армией почему - то не было, а начштаба говорить на эту тему отказывался. Так вот, при общении с последним Филипп Афанасьевич почти осязаемо чувствовал страх генерала перед возможным окружением. Тот с трудом скрывал это и, похоже, его голова была практически занята этим страхом и борьбой с ним. Ершаков не хотел бы иметь возле себя такого начальника штаба в критической ситуации. Неизвестно, что победит - воля генерала или страх. То, что его штаб не эвакуировали, говорило о том, что ему отведена определенная роль в развивающихся событиях. Но почему забрали войска? Ведь на фоне дивизий соседних армий его смотрелись вполне прилично. Зачем нужен его штаб без войск? И почему точкой, куда он должен прибыть, является доселе ему неизвестная деревня Хватов Завод, расположенная южнее Вязьмы? Зачем там нужен штаб армии? Эти мысли бродили в голове генерала и наверняка не только в его. Все в штабе 20-ой армии мыслили примерно в том же ключе. Наконец, колонна прибыла в то место, где они могли получить ответы на свои вопросы. По крайней мере, они так надеялись. Колонна остановилась перед хорошо оборудованным в инженерном отношении посту войск охраны тыла. Ершаков вышел из машины, разминая тело после езды по дорогам, мало отличающимся от бездорожья, и обратил внимание, что к его машине от поста направляются несколько человек. Один из которых точно генерал. Через минуту он смог узнать их. К нему шел командующий, или бывший командующий - это в данный момент времени ему было неизвестно, 24-ой армией Резервного Фронта - Ракутин. Его сосед по фронту слева, с которым он имел встречу, когда они определяли порядок взаимодействия на смежных флангах. А рядом с ним вышагивал его, Ершакова, подчиненный - начальник Особого Отдела 20-ой армии и его тезка майор ГБ Воистинов Филипп Васильевич. И это было удивительно! Ершаков напряг память - когда он видел майора последний раз? Вспомнить не смог - не до того было. Зато появилась уверенность, что теперь-то он наконец получит ответы на мучающие его вопросы. В части касающейся 20-ой армии, разумеется.

г. Вязьма. Штаб 16-ой армии.