Песок

У Роберта вырвалось восклицание удивления:

— Миссис Клэвленд, за которой ухаживает Гамид эль-Алим?

— Да, — медленно подтвердил Сфорцо.

Его сердце так сильно билось, что у него захватило дыхание.

— Говорят, что он безумно влюблен в нее. Они каждый день уезжают верхом в пустыню. Я думаю, что он хотел бы жениться на ней, но это невозможно, — продолжал младший брат, не замечая волнения старшего.

Сфорцо принудил себя к спокойствию.

— Почему? — спросил он.

Роберт посмотрел на него и рассмеялся:

— Мне кажется невозможным, чтобы такая женщина, чуткая и утонченная, могла выйти замуж за араба. Ты, кажется, знаком с ней, Джиованни?

— Да, — повторил Джиованни. — Познакомить тебя с ней?

Они подошли к столику Каро, которая посмотрела на них, улыбаясь.

«Она хорошо относится к старине Джиованни», — решил Роберт, и его предубеждение, испытываемое им по отношению к ней, сразу исчезло.

Сфорцо представил Роберта, и они решили выпить кофе вместе.

— Я очень рад видеть вас, миссис Клэвленд, — сказал Роберт любезно. — Джиованни и я начали скучать в обществе друг друга.

— Мы так часто встречаемся, — заметил Сфорцо серьезно.

Он чувствовал огромную радость при виде ее, радость, смешанную с острым страданием. Он никогда не думал о том, что Каро может стать свободной, а теперь известие о ее разводе не радовало его. Если Роберт сказал правду и она действительно была увлечена Гамидом эль-Алимом?

Под маской холодного равнодушия он испытывал такое чувство, словно палящее пламя коснулось его сердца. Оно вызывало в нем бешенство, несвойственное его натуре. При мысли о Гамиде в нем с такой силой проснулась жажда убийства, что у него пересохло в горле и сжимались руки. Огромным усилием воли он овладел собой.

Каро рассказывала о пустыне. Звук ее голоса успокаивал его, как тихое журчание серебристого ручейка. Он посмотрел на нее, любуясь ее тонкими руками. У нее были такие красивые, белые руки, такая нежная, стройная шея. Сфорцо подумал, что не видел еще ни одной женщины с такой ослепительно белой кожей, выглядевшей еще белее от черных кружев платья.

Когда он смотрел на ее нежную шею, он невольно вспомнил слова из какой-то японской поэмы: «Солнечный луч, упавший на лепестки цветка, — это словно поцелуй возлюбленного, коснувшийся уст любимой женщины».

Шея Каро была белая и нежная, как цветок. Чьи поцелуи касались ее? Ее мужа? Этого легкомысленного, самодовольного мальчишки? Или… Он не мог дальше думать об этом. Образ ненавистного лица Гамида встал перед ним, лишая его спокойствия и самообладания.

Вскоре он и Роберт проводили ее к лифту и остановились внизу в вестибюле. Каро посмотрела сквозь стеклянные двери, ведущие наружу.

— Какая дивная ночь, — сказала она, и неясная нотка тоски прозвучала в ее голосе.

Роберт быстро предложил:

— Не хотите ли отправиться с нами на прогулку? Пешком или вы предпочитаете проехаться в автомобиле?

Каро согласилась и послала слугу к Сариа, чтобы она принесла ей манто.

Сариа явилась, неся манто из светло-синего шелка, опушенного темным мехом.

После знойного дня наступил дивный, прохладный вечер.

Даже Сфорцо забыл свои мучительные мысли и поддался очарованию и тишине южной ночи. Каро шла между Робертом и Сфорцо. Он никогда не думал, что любовь может так заполнить жизнь, заставить забыть обо всем остальном, кроме любимой женщины. Целыми днями он мечтал о встрече с ней. Теперь она была здесь, около него, и ее близость, ее присутствие казались ему сном.

Роберт рассказывал о пустыне, а Каро внимательно слушала его. Он рассказывал о знойных золотых днях, проведенных среди желтых безбрежных песков, о серебристом сиянии лунных ночей, о медленном шаге караванов, идущих по пустыне.

Внезапно тон его изменился, какая-то нотка презрения прозвучала в нем, когда он упомянул о Гамиде эль-Алиме.

— Да, я слышал о нем. Он прекрасно ездит верхом, не правда ли?

После небольшой паузы он добавил:

— Вы не были в его вилле? У него чудесная вилла, парусная барка на Ниле, обставленная со всевозможной роскошью. Его отец, старый шейх Гассейн эль-Алим, предпочитает жизнь в пустыне, ненавидит все чужеземное и живет как истый мусульманин.

— Какой образ жизни ведете вы, мистер Эссекс?

Роберт рассмеялся:

— Образ жизни варвара. Я очень романтичен, миссис Клэвленд. Я — настоящий кочевник, любящий простор, вольное звездное небо и очарование пустыни.

Они шли по узкой, извилистой улице, освещенной слабым мерцанием фонарей, лишь изредка встречая прохожих.

Каро испытывала странное чувство, словно шла во сне. Ее сердце сильно билось. Молчание Сфорцо удивляло ее, какое-то необъяснимое разочарование закрадывалось в ее душу. Издали доносился шум большого города, кипевшего ночной жизнью.

У дверей отеля оба брата простились с ней, поцеловав ей руку.

Когда Каро обернулась к Сфорцо, чтобы проститься с ним, она остановилась на мгновение, как будто желая сказать ему что-то, но слова остались невысказанными. Сфорцо поднес ее руку к губам. Затем он отвернулся, и оба брата удалились.