Пест – серебрушка

А на крыльце еще долго сидел дед Захар. Он задумчиво смотрел на небо сквозь белесую пелену, которая давно заволокла глаза, словно мог увидеть море звезд на небе. Захар был очень стар, и с того момента, как его назвали ведуном, его глаза заволокла пелена. Пелена на глаза была одним из проявлений его рока. Проклятье, которое сопровождало всю его долгую жизнь, заставив ценить красоту обычных вещей.

Спустя час на крыльцо, скрипнув дверью, вышел Дакрит. Он уселся рядом с дедом Захаром и внимательно начал его разглядывать.

– Что увидал? – спросил Захар.

– Как ты узнал, что я смотрю на тебя? Ты можешь видеть, как Пест, душой?

– Нет. Не могу. С момента, как меня ведуном назвали – я только тьму перед глазами вижу, – со вздохом произнес местный ведун. – Я знаю. Просто знаю, что смотришь, знаю, с кем уговор у тебя, знаю зачем… а еще знаю, что быть тебе ведуном. Правда, рок твой зело тяжек будет…

– А откуда…

– Не знаю. Никогда не знал, откуда оно приходит, но приходит – и все тут. Никогда не знал, как дух выглядит, как говорит или как дело делает, но знал всегда: есть он или нет, чего хочет и как с ним лучше договориться…

Дакрит хотел было залезть в карман за блокнотом и писчими принадлежностями, но остановился, еще раз взглянул на Захара, хмыкнул и устроился на ступеньках поудобней. Так, чтобы лучше видеть звезды.

Они вместе молча просидели на крыльце до того момента, когда небо на горизонте начало светлеть.

Солнце потянулось к горизонту, а двое путников, следовавших по тропе вдоль густого кустарника, негромко переговаривались.

– Почему мы не зашли в город? Ты решил остановиться в селе? – спросил Дакрит. – Ты вроде бы говорил, что до ближайшего села три дня пути…

– Скоро выйдем к владениям хозяина леса. Он нас до сел доведет.

– Это тот лесной дух, про которого ты рассказывал?

Пест кивнул в ответ.

– Пути доброго… – прошелестели листья кустарника, заставив Дакрита шарахнуться в сторону, от чего он чуть не свалился с лошади.

– И тебе силы, леса хозяин, – мрачно ответил Пест.

– Кто это? Это оно? – загомонил Дакрит и попытался определить, откуда идет голос.

– Отчего хмур ты, Пест? – прошелестел голос из кустов, не обращая внимания на возгласы Дакрита. – Домой возвращаешься, а лица на тебе нет.

– Дело есть к тебе. – Пест слез с черта и повернулся к кустам. – Где Акилура свой бубен хранила, с которым черную ворожбу ворожила?

Кусты замерли, словно неживые. Из листьев и веток начало формироваться лицо.

– Что удумал, Пест? Не по тебе тот бубен будет, аль не знаешь, что в нем дух сидит, что чернее тьмы самой?

– Не твоих корешков то дело. Я тебе за то знание сердце твое верну…

Лицо из листьев нахмурилось и пожевало губами-ветками, открыло было рот для отказа, но…

– Торг? – не давая ответить, с нажимом спросил Пест.

– Торг… – неохотно произнесло лицо и спустя пару секунд произнесло: – …черный пень, что у медвежьего холма. Сам того бубна не видел, но ежели Акилура тьму ворожила, всегда туда путь сначала держала…

– Веди!

– Тут стойте! – сквозь сжатые зубы произнес Пест. Он смотрел на черный пень вдалеке и хмурился, стараясь почувствовать бубен Акилуры. – Чтобы там не творилось – не лезьте.

– А вдруг тот дух тебя… – начал было Дакрит, но ему ответил черт:

– Это дело за его роком. Нельзя лезть в такое.

Пест глубоко вздохнул и направился к пню, а мастер начал приставать с вопросами к черту:

– А вдруг он его убьет?

– Не убьет. Он за учебу у Акилуры знает и предназначение свое тоже.

– Так он тут специально сидит?

– Хрынь! Скажешь тоже! – начал скалиться черт. – Он того не выбирал, но ежели так судьбой написано – сделает как положено. Тут без разницы – огня ты дух, водицы или самой тьмы.

Пест подходил к старому трухлявому пню и всей кожей чувствовал вибрацию, исходившую от него. Он на ходу достал повязку и начал вязать ее на глаза. До пня оставалось всего несколько метров, когда повязка оказалась на его глазах.

Он остановился, внезапно ощутив страх от того, что увидел. На пне лежал обычный небольшой бубен. На нем была натянута черная кожа, к бокам примотаны косточки, которые словно висели в воздухе, а не мирно лежали на пне. Кожа на бубне натягивалась, словно с обратной стороны ее кто-то натягивал. Угадывались очертания когтистой шестипалой конечности.

Пест достал свой ножик и крепко сжал рукоять. Он сделал несколько шагов к пню и не медля воткнул нож в кожу бубна, распоров ее.

Из бубна тотчас же выскочила черная тварь с четырьмя руками и тремя ногами. Она мгновенно воткнула все четыре лапы в грудь Песта. Все произошло настолько быстро, что Пест даже не сразу понял, что случилось.

– Ученик… – прохлюпал вертикально расположенный рот. Пест не мог вздохнуть. Ему мешали когти, которые тварь вогнала между ребер. Он широко раскрытыми глазами смотрел в морду твари, на которой едва угадывались носовые щели. Глаза отсутствовали вовсе. Вместо них были два провала, заполненные черной, плескающейся субстанцией.

– Рок… – еле слышно пробулькал юный ведун.

– Знаю… – произнесла тварь и, изобразив своеобразную улыбку, сказала: – Меня слушай и запоминай крепко!