Песталоцци. Воспитатель человечества

Что делала швейцарская интеллигенция, когда в воздухе явно ощущались бурные изменения? Она предавалась своему любимому занятию: разговаривала.

Собирались кружки, в которых велись — как сейчас бы сказали — острые политические разговоры о несправедливости, отсталости, необходимости новой, доселе неведомой справедливой жизни и пр.

Интеллигенция превращала мечты в резкие высказывания в смутной надежде, что впоследствии эти мечтания превратятся в конкретные дела.

В Коллегиуме Песталоцци познакомился с профессором Иоганном Якобом Бодмером и еще во время учебы, в 1764 году, вступил в организованный учителем кружок патриотов под названием «Гельветическое общество „У скорняков“».

После ухода из Коллегиума встречи в «Гельветическом обществе» и подготовка к ним стали основным делом нашего героя.

Но что за странное название у революционного кружка?

Почему «У скорняков» — это еще понятно: кружок собирался в доме цеха кожевенников. Но почему — «гельветическое»? Что за слово такое?

Гельвеция — это женский образ, символизирующий Швейцарию. Назван он так в память о галльском племени, которое жило на территории страны до того, как ее завоевал Рим.

Впервые Гельвеция появилась в XVII веке в спектакле некоего Иоганна Каспара Вайссенбаха. Не знаю другого случая, когда театральный персонаж на века стал символом целой страны! Истины ради заметим, что представление было уникальным: в нем участвовали более ста актеров-любителей, сыгравших 200 ролей более чем для трех тысяч зрителей.

Женщина в развевающемся платье с копьем и щитом, на котором изображен швейцарский флаг, с венком на голове — символом единства всех кантонов — так полюбилась швейцарцам, что они решили: Гельвеция отныне станет символом Швейцарии для всех людей, вне зависимости от их взглядов и религиозной принадлежности.

И когда профессор Бодмер решил назвать свой кружок «Гельветическим обществом», он тем самым как бы утверждал, что его общество объединяет всех, что оно служит будущему Швейцарии — тому прекрасному времени, когда все будут равны.

Иоганн Якоб Бодмер — один из любимых педагогов Песталоцци. Наш герой ходил на все его лекции, после которых ловил преподавателя в коридоре, чтобы просто поговорить. Бодмер любил своего студента и в общении ему не отказывал.

…С позднего портрета кисти Антона Граффа на нас смотрит усталый человек, невероятно похожий на любимого мною и всеми Владимира Абрамовича Этуша. Портрет написан в то время, когда профессор почти безвылазно жил в своей усадьбе, куда уехал после смерти жены и детей. Занимался только литературой, причем писал, кажется, во всех монументальных жанрах: эпические трагедии и поэмы, прозу, переводил Гомера и Мильтона. Любил в литературе все эпохальное и мощное.

Во время знакомства с Песталоцци Иоганн Якоб Бодмер был настолько известен и уважаем, как литератор, что вполне мог претендовать на звание «живого классика». Однако время прислушиваться к медным трубам, видимо, для него еще не пришло. И, несмотря на преклонный возраст — в 1764 году ему исполнилось 66 лет, — он был очень активным человеком. Тишине писательского кабинета он пока еще предпочитал дискуссии со студентами, споры о неясном, но, без сомнения, прекрасном будущем Швейцарии.

Песталоцци внимал каждому его слову. Что бы ни говорил профессор — все казалось безусловно правдой, непререкаемой истиной.

Кружок собирался раз в неделю. Встречи проходили по одному и тому же сценарию: Бодмер читал доклад либо на политические темы, связанные с текущим моментом, либо — на темы морали.

Потом происходило яростное, но довольно странное обсуждение.

Взгляды на будущее «Гельветической республики», на необходимость предоставить больше прав и крестьянам, и рабочим, — у всех участников кружка были примерно одинаковыми. Поэтому спорили не друг с другом, а с некими врагами, находящимися за пределами кружка. Им, невидимым, доказывали то, что всем присутствующим было и так понятно.

Когда мы говорим о «Гельветическом обществе», надо понимать, что, с одной стороны, его члены ощущали себя вполне революционерами: они были резки в высказываниях и бесстрашны. Но — с другой — вся их деятельность заключалась в бесконечных разговорах и спорах не столько друг с другом, сколько — с невидимыми оппонентами.

В своих докладах Бодмер не раз повторял, что основным средством преобразования общества является воспитание.

«Только люди, воспитанные по-новому, в новой системе образования, могут построить то государство, о котором мы все мечтаем!» — регулярно, но с первозданной страстью повторял профессор.

Песталоцци впервые встретил человека — да еще такого авторитетного! — который настолько полно разделял его взгляды. Понятно, что это придало ему уверенности в верности собственной позиции.

Иногда традиционный порядок проведения заседаний кружка нарушался: читали Руссо.