Песталоцци

Под их руководством Песталоцци с увлечением занимается древними языками, философией, много читает, знакомится с новыми идеями в педагогике, в частности с сочинениями Руссо который тогда только что опубликовал свой знаменитый роман «Эмиль или о воспитании» Идеи Руссо особенно восхищали молодого Песталоцци Руссо клеймил современную культуру, требовал воспитания, сообразного с природой, заставлял своего героя воспитываться в деревне, вдали от города, среди крестьянства, предлагал обучать Эмиля ремеслам и т. п Все это очень соответствовало настроениям Песталоцци. Одновременно образы классической древности, рассказы Плутарха все более и более экзальтируют впечатлительного юношу, который уже в это время становится тем фантазером-народником, которым он был в течение большей части своей сознательной жизни. Симпатии к угнетенному крестьянству выражаются в форме крайнего патриотизма. фетишизирования идеи родины, любви к народу, причем под последним Песталоцци прежде всего понимает всех бедняков, всех угнетенных господствующими классами.

Один из сверстников Песталоцци рассказывает о том. что Песталоцци ему как-то сказал: «любовь к отечеству и восстановление прав подавленного населения так волновали мое сердце в юности, что я готов был пойти на всякие средства, чтобы освободить его, и я легко мог в то время стать убийцей тех. кто казался мне в тот период деспотом»

С этого момента Песталоцци начинает принимать участие в политической жизни страны. В это время (1762–1767) в Швейцарии было неспокойно. С одной стороны, глухое недовольство деревни городом, недовольство, которое очень настойчиво выражалось в течение XVIII в в крестьянских восстаниях то в том, то в другом кантоне; с другой стороны, резкие противоречия в самом городе между патрициатом и нарождавшейся городской буржуазией, противоречия между ремесленниками и остальными группами города. Все это в течение второй половины XVIII столетия создавало большое оживление среди швейцарской интеллигенции: образовывались различные политические кружки, появились различные политические журналы, живо обсуждались литературные проблемы и т. д. Цюрих был на первом месте. Недаром он получил тогда прозвище «Афип на Лиммате»[2]

Швейцария была страной по преимуществу земледельческой, однако в городе, отчасти в связи с бегством гугенотов из Франции, принесших с собою в Швейцарию более высокую промышленную культуру, довольно интенсивно развивалась промышленность. На востоке и северо-востоке развивается хлопчатобумажная промышленность, в Цюрихе и Базеле — шелковое производство, на западе — производство часов и т. п. Естественно, что в городе особенно обострилась борьба против феодальных привилегий городской аристократии, фактически удержавшей в своих руках власть Таким образом оппозиционное и порою революционное движение в Швейцарии питается как недовольством деревни, так и теми противоречиями, которые развертываются в городе.

В соседней Франции общественная жизнь, конечно, была белее насыщена событиями; там острее сталкивались классы, острее шла борьба со старым; там возникали мощные философские, литературные и политические группировки, отражавшие бурный порыв буржуазии к господству; там действуют десятки крупнейших мыслителей, писателей и политиков, поднятых волной классовой борьбы до высот бессмертия: Вольтер. Руссо. Гольбах. Гельвеций. Ламетри, Монтескье и мн. др. придают своей деятельностью необычайный блеск этой эпохе; «третье сословие» объединяет все живые силы страны, трепещут феодалы — дворяне и епископы, явно шатается трон короля.

В Швейцарии, даже в Цюрихе — по сравнению с этим кипением— политическая жизнь течет тихо. Но небольшой тонкий слой оппозиционных власти демократов там имеется, он питается французской философской и политической литературой, он отражает происходящее во Франции, так как известная почва для революционного брожения есть и в Швейцарии.

Цюрих, находящийся в немецкой Швейцарии. естественно тяготеет к Германии, культурно он весьма связан с ней. Однако политическое влияние передовой Франции было сильнее того что в этом отношении давала отсталая Германия, хотя и сильная своими мастерами художественного слова, мастерами эпохи «бури и натиска» (Гете. Гейдер. Шиллер. Лессинг. Клопшток и т. д).

Песталоцци был связан с оппозиционными кругами города и в то же время он, как мы уже видели выше, чувствовал себя ближе к крестьянству Поэтому не удивительно, что Песталоцци на шестнадцатом году своей жизни примыкает к оппозиционным кружкам, из которых особенно яркую политическую установку имел кружок основанный Бодмером в 1762 г. под названием «Гельветическое общество у «Скорняков», называвшийся тая потому, что собрания общества происходили в помещении цеха скорняков. Члены кружка в широкой публике получили название «патриотов».