Пестрая бабочка. Боги и не боги

Когда я ворвалась внутрь, откинув полог, оказалось, что Эрик меня опередил. Он выставил всех сопровождающих солдат наружу и теперь аккуратно снимал с левой руки Дэвлина покалеченную броню. Поддоспешник был красным от крови.

Мэтр Купер полулежал на нескольких подушках. Нагрудник, второй наплечник и защита на правую руку — все это было снято и лежало рядом горой алого металла. Маг расстегивал стеганую куртку, вытягивая из петель плотные шелковые шнурки. Черный хвост растрепался, и выбившиеся пряди обрамляли чуть бледное лицо. На белом вороте тонкой нижней рубахи будто бы расцветали красные маки. Алые тонкие линии раскрашивали и правую ладонь, перетекая в рубиновые капли, срывающиеся с руки и исчезающие в буром мехе шкуры. Символ Дома — василиск — четче, чем обычно, выделялся на фамильном перстне, тоже залитом кровью. Его живой кровью. Он слегка поморщился, когда Эрик не слишком-то деликатно стянул поврежденную железку.

А этот безмозглый демон сидел и улыбался! Улыбался! Довольной радостной улыбкой, какой я у него даже представить не могла. И даже не скрывал золотистых искр в глубине совершенно шальных глаз.

— О! — обрадовался Эрик, не оборачиваясь. — Кстати. Помоги-ка. Стеганку сними.

Я не в силах произнести ни слова, упала рядом на колени и быстро разобралась со шнурками, аккуратно сняв с него поддоспешник.

— Какого мертвяка лысого ты не отказался, — зашипела я, наконец, когда он остался в тонких кожаных штанах и белой рубахе, левый рукав которой можно было просто выбрасывать, — третий раз же! Ты что не видел, что у него благословленное оружие?!

— Да иначе — в чем интерес? — весело рассмеялся Дэвлин, убирая с лица волосы здоровой рукой. — Если тебя никто не может ранить или убить, соревнование теряет вообще всякий смысл.

Рассмеялся. Н-да… Я потрогала его лоб, а потом беспомощно обернулась на рыжего, извлекающего из своей сумки флаконы с зельями.

— Эрик, — спросила я, — он что — сошел с ума?

Авантюрист вздохнул, покачав головой и протянул мне несколько пузырьков с разноцветными жидкостями.

— Увы, принцесска. Для него сражение с риском для жизни, как для тебя — семилист покурить.

— Как легкие наркотики?!

— Точно!

— Так ты знал, что тут будут жрецы, — ахнула я, снова повернувшись к Дэвлину.

— Да, — кивнул мэтр Купер, устраиваясь поудобнее на подушках и поигрывая призванным пламенем в пальцах, — признаю. Что вы так смотрите? Имею я право расслабиться? Или, думаете, это только вам нужно?

Я, не слишком понимая, что делаю, взяла его лицо в свои руки, машинально водя большими пальцами по коже.

— Я не поняла. Так ты что хотел, чтобы тебя убили?

Он потушил огонек, накрыл правой рукой мою ладонь, продолжая улыбаться, отнял от своей щеки, а потом коснулся губами моих все еще ледяных от пережитого страха пальцев.

— Ты полечишь меня немного? Мы с Да Ки Нэ договорились, и его сила мне не вредит.

Я опустила в голову, не в силах выносить внезапные искры тепла в его взгляде. Желая поверить им. Больше всего на свете желая поддаться призрачной надежде. И понимая, что, увы, дело не во мне, а просто в банальной драке.

— Конечно. Секунду подожди, неудобно в этой штуке.

Верхнее платье полетело в угол на снятые доспехи, а я оторвала рукав, положила руки на рану, из которой все еще текла кровь, и попросила Да Ки Нэ помочь. Не сочиняла очередную молитвенную отсебятину, а именно просила. Эрик дал другу «Клеверную эссенцию», и теперь просто смотрел на нас и ухмылялся.

— Какая трогательная сцена, друг и женщина у кровати раненого. Переживают.

— Заткнись, — попросила я, и он рассмеялся, усаживаясь на шкуры.

— Не ругайся, я в этом вообще не виноват.

— Прости, — помотала я головой, — не хотела. Что-то теперь я сегодня какая-то нервная.

— О да. Это ты еще самого плохого не знаешь, — не без некоторого злорадства заметил Эрик.

Рана начала затягиваться прямо на глазах, хотя его кожа под пальцами горела, и я непонимающе уставилась на рыжего.

— Что еще?!

Авантюрист расположился спиной к выходу, его лицо было в тени. В белых крепких зубах зажата травинка. А ведь он переживает. Серьезно. Поэтому и зубоскалит. Ему не нравится то, что творится сейчас с Дэвлином, но поделать рыжий ничего не может. Значит, он когда-то уже сталкивался с подобным.

— Ходят слухи, — проговорил он негромко, — про одного рыцаря, ты его видела — белый доспех с золотом, а на гербе голубь, так вот о нем ходят принеприятнейшие слухи.

— Эрик, пожалуйста, — взмолилась я, — я сейчас свалюсь в обморок, и единственным вменяемым тут останешься ты!

Он слегка помрачнел, но тут же исправился и растянул губы в усмешке.

— Говорят, его вера творит настоящие чудеса. И что в него вселился ангел.

У меня возникло такое чудное ощущение, будто мою голову засунули в колокол, а потом по нему хорошенько ударили молотом. Мир слегка загудел и поплыл.

Я отняла руки от почти залеченного плеча, села рядом с Дэвлином и уставилась на испачканные в темно-красной крови ладони, поднеся их к самому лицу, будто не верила своим глазам. Странно, но сладковатого запаха на сей раз не было вовсе.