Пестрая банда

— Феринтош! — проговорил он. — А, да, припоминаю: случай с опаловой тиарой. Это было еще до вас, Уатсон. Могу лишь одно сказать, миледи, что я буду чрезвычайно счастлив приложить к вашему делу такие же заботы, как и к делу вашей приятельницы, м-рисс Феринтош. Что касается вознаграждения за мой труд и необходимые издержки, то вы можете не стесняться и заплатить тогда, когда вам будет удобнее. А теперь я попрошу вас изложить перед нами все, что может послужить к разъяснению дела.

— Увы! — ответила лэди. — Ужас моего положения заключается в том, что мой страх слишком велик, а подозрения основываются на таких ничтожных фактах, что даже мой будущий супруг, к которому я имею право обращаться за помощью и советом, считает мои опасения нервным расстройством. Он не говорит этого прямо, но я чувствую, что он так думает, по его успокоительным ответам и по выражению его глаз. Но я слышала, м-р Гольмс, что вы обладаете глубокой опытностью и умеете проникать в глубину преступного человеческого сердца. Вы поможете избежать мне тех страшных опасностей, которые меня окружают со всех сторон.

— Я весь внимание, милэди.

II

— Мое имя Елена Стонэр. Я живу с отчимом, который представляет последний отпрыск древнейшей шотландской фамилии Ройлоттов, из Сток-Морена.

Гольмс наклонил голову.

— Это имя небезызвестно мне, — сказал он.

— Некогда Ройлотты считались одной из богатейших фамилий в Англии. Их владения простирались на север до Беркшира, а на запад — до Гампшира. Но в прошлом столетии, четыре наследника, один за другим, начали расточать и проигрывать в карты громадное состояние, пока не осталось ничего, кроме нескольких акров земли да старого дома, который выстроен двести лет назад и обременен долгами. В этом старом замке покойный эсквайр влачил свое существование, как нищий-аристократ. Но его единственный сын, мой теперешний отчим, решил устроить свою жизнь иначе. При помощи дальнего родственника он поступил в университет, добился докторского диплома и уехал в Калькутту, где, благодаря своему искусству и настойчивости, имел большую практику. Но однажды в припадке злобы он убил своего дворецкого туземца за какой-то проступок, и едва не попал на виселицу. Ему пришлось несколько лет просидеть в тюрьме, по выходе из которой он возвратился в Англию мрачным и разочарованным.

Будучи в Индии, доктор Ройлотт женился на моей матери, м-с Стонэр, молодой вдове артиллерийского генерал-майора Стонэра. Я и сестра Юлия родились близнецами, и во время вторичного замужества матери нам было всего два года. Матушка имела хорошее состояние, приносившее 1,000 фунтов дохода. Это состояние она завещала мужу, с тем, чтоб мы жили при нем, а в случае нашего замужества он обязан был выплачивать нам ежегодно известную сумму.

Вскоре после нашего возвращения в Англию матушка скончалась: она была убита при крушении поезда. В то время доктор Ройлотт уже отказался от всяких надежд иметь практику в Лондоне и переселился с нами на житье в старый наследственный дом в Сток-Морене. Деньги, оставленные матерью, вполне обеспечивали нашу жизнь, и будущее казалось нам безоблачным.

Но в это время с нашим отчимом произошла страшная перемена. Вместо того, чтобы познакомиться и подружиться с соседями, которые были рады видеть Ройлотта опять в его старом гнезде, он заперся в своей комнате, откуда выходил лишь за тем, чтобы ссориться со всеми и бранить каждого, кто встречался ему на дороге. Эти приступы бешенства, доходившие у него до безумия, были наследственной болезнью Ройлоттов и у моего отчима выразились в особенно резкой форме, чему причиной, как я думаю, было его продолжительное пребывание под тропиками. Происходило множество неприятных столкновений, на сцену являлась даже полиция и, наконец, отчим сделался грозой для всего населения.

При виде его люди обращались в бегство, потому что он человек громадной силы и в минуты гнева не может владеть собой.

На прошлой неделе он чуть не утопил деревенского кузнеца, и, только собрав свои последние гроши, я могла кое-как затушить это дело. У него нет никаких друзей, кроме кочующих цыган, которым он позволяет разбивать табор на своей наследственной земле. В виде награды за это он пользуется их гостеприимством и часто проводит целые недели в их палатках. Кроме того он питает страсть к различным животным, которых выписывает из Индии, и в настоящее время у него есть два павиана, которые на свободе разгуливают по его владениям и наводят почти такой же страх на соседей, как и сам доктор Ройлотт.

Из того, что я рассказала, вы легко можете заключить, что мы с бедной сестрой Юлией видели мало радостей в своей жизни. Слуги не хотели у нас жить, и долгое время нам самим приходилось исполнять черную работу. Моей сестре было всего тридцать лет, когда она умерла, но ее волосы уже поседели от горя, как и у меня.

— Так ваша сестра умерла?