Пестрая лента

Прежде всего, естественно, кассирши. Одна из них готовилась к свадьбе, делала крупные покупки, собиралась уезжать, да к тому же кассу накануне сдала без нужного оформления…

Вторая версия — той ночью окно в комнату, где стоял сейф, оказалось открытым, хотя сотрудники уверяли, что всегда неукоснительно его закрывали. В три часа пополуночи на территории комбината был замечен заместитель начальника ОРСа, имевший доступ к ключам. По его словам, он шел ближней дорогой к станции, чтобы успеть на донецкий поезд. Поезд же отходил в 5 часов утра…

Наконец, засекли одного освободившегося рецидивиста, который сыпал деньгами по ресторанам…

Если вы еще не догадались, что все три тропки никуда не привели, то скажу, так именно и было — никуда! Но скажу и еще одно: заманчиво было пойти на обыск у наиболее подозрительного лица — заместителя директора ОРСа, уже и ордер был выписан. Можно было начать допросы «подозрительной» кассирши, и неизвестно еще, что бы это дало, но уж свадьба была бы расстроена — в этом сомневаться не приходилось. Могли бы арестовать и вышедшего из тюрьмы рецидивиста — лишь потому, что из тюрьмы вышел.

Многое можно бы. Только, как я могу судить, в коллективе Донецкого угрозыска существует святое правило, поддерживаемое железной рукой начальника управления генерала Попереки Михаила Степановича: ни в коем случае не обижать людей подозрением; действовать решительно и быстро, однако имея для того достаточно оснований; ни на йоту не отступать от требований закона. А ведь закон, что не мешает почаще вспоминать, позволяет такие санкции, как арест или обыск, в случаях лишь крайней необходимости. Поэтому ордер на обыск так в нашем случае и не вышел из пределов угрозыска — не было твердой уверенности в причастности замдиректора к преступлению, и, к счастью, это подтвердилось. Версия кассирши тоже ни к чему не привела. И рецидивист к ограблению кассы никакого отношения не имел.

Вот и оказалось: денег нет, три наиболее вероятных версии лопнули. А преступника найти надо.

Шел двадцать первый день с момента ограбления кассы. Настроение у опергруппы было ниже среднего, как сами понимаете. Перебирались и анализировались мельчайшие детали, имеющие хоть какую-то причастность к происшедшему. Поэтому, когда стало известно, что слесарь Виктор Сараев точил на станке какой-то ключ, этому особого значения не придали, однако и не оставили без внимания. Когда же стало известно, что жена слесаря Зоя работала буфетчицей на комбинате (она ушла месяца за четыре до ограбления), это заинтересовало. Сообщение, что одна из кассирш бывала у Сараевых дома — Зоя приглашала ее помочь составить отчет по буфету, — насторожило.

Но дней десять назад Сараевы уехали к родне под Владимир — в отпуск. Задержать супругов не было никаких оснований, да это и мало бы что дало. Решили ехать во Владимирскую область и установить наблюдение за слесарем и его женой.

Но как появиться там? В селе это сразу же вызовет подозрение. В то место даже автобус рейсовый не ходит, хотя это и недалеко от города.

— А как, интересно, они добирались? Возможно, на такси? Тогда есть смысл расспросить водителя, может, что и скажет интересное, — предложил один из группы.

— Идея…

Шофер такси, который вез Сараевых от Владимира до села, отыскался быстро. Такие поездки раз в год случаются. Он действительно рассказал много интересного.

— Ничего парочка, с деньгами. У каждого магазина мы останавливались: то деду отрез, то бабке, то каким-то еще родственникам. Жена часы золотые купила. Солидные люди…

В село приехали, когда там был престольный праздник. Гулянка была в полном разгаре. Виктор Сараев был почетным гостем в каждом доме: донецкий шахтер, денег — куры не клюют! Шахтеры, верно, народ денежный.

Но Сараевы гуляли уж слишком широко. Решено было, как говорится, взять быка за рога.

Пришли к Виктору. Он, надо сказать, не растерялся. Верно, подарки он покупал — так отпускные же получил! Мать потом дом продала — тоже молодым подбросила. «Гуляли широко» — так ведь не каждый день в родные места приезжаешь!

— Деньги? А вы знаете, денег у меня нет, — говорил Виктор, когда ему предъявили ордер на обыск, — все проел да пропил. В общем, истратил.

Действительно, обыскали в доме у родных Виктора и ничего не нашли. Вообще ничего, кроме купленных подарков. Ну что ж, на нет и суда нет! Неужели и эта ниточка оборвалась?

— А вы не обратили внимание на такую деталь, — заметил один из группы. — У Виктора и жены его нет совсем денег. Совсем! Ни рубля. Во всяком случае, мы не видели ни рубля. Но они ж всего десять дней в отпуске. На что дальше жить? Да и обратно надо ехать. Как-то это ненормально…

— Ну, знаете, — возразили ему, — разве русский человек в завтрашний день смотрит, коль гулять начал? Перезаймет. В деревне все друг другу родня.

— Так-то оно так. А все же… Вы подумайте: ни рубля! Не наводит ли это на мысль, что обыска он ждал и все деньги надежно спрятал?