Пестрая лента

Около этого времени, однако, совершилась страшная перемена в характере нашего отчима. Вместо того, чтобы познакомиться и войти в сношения с нашими соседями, которые от души обрадовались тому, что последний потомок семьи Ройлот из Сток-Морана поселился в своем имении, он заперся в своем доме и если изредка и выходил из него, то только для какой-нибудь свирепой ссоры с первым встречным, попадавшимся ему на глаза. Необузданно гневный нрав, доходящий почти до помешательства, был наследственен в мужском поколении этой семьи, а у отчима моего он, я думаю, развился еще сильнее вследствие продолжительного пребывания в тропическом климате. Целый ряд самых унизительных ссор последовал за этим, из которых две кончились в полицейском участке. Теперь он сделался страшилищем всей деревни; люди бегут от него при его появлении, тем более, что он обладает большой физической силой и совершенно теряет всякую власть над собой, когда рассердится. На прошлой неделе он перебросил деревенского кузнеца через перила моста в реку, и только тем, что я отдала все деньги, какие могла собрать, мне удалось охранить его от нового публичного скандала. У него совсем нет друзей, кроме кочующих цыган, им он то и дело позволяет располагаться табором на необработанных, поросших терновником полях своего имения. Сам он ходит к ним в шалаши, проводит с ними целые дни, а иногда даже уходит с табором кочевать по целым неделям. Кроме того, он еще большой любитель разных индийских животных, которых иногда присылает ему один его корреспондент из Индии. Так, например, в настоящую минуту у нас по полям и саду бегают на свободе чита[1] и павиан и наводят страх на жителей деревни почти наравне со своим господином.

По тому, что я рассказала вам, вы можете представить себе, что нам с бедной сестрой моей жилось не очень-то весело. Никакая прислуга не хотела оставаться у нас в доме, и нам подолгу приходилось справлять самим всю домашнюю работу. Сестре моей было не более тридцати лет, когда она умерла; а волосы ее уже начали седеть, так же, как теперь мои.

— Разве сестра ваша скончалась?

— Она умерла ровно два года тому назад. О смерти ее мне именно и хочется поговорить с вами. Вы легко можете понять, что, живя такою жизнью, нам мало приходилось видеть людей нашего возраста и положения. У нас есть однако тетя, незамужняя сестра моей матери, мисс Гонория Вестфэль, которая живет в Хэрро; нам изредка бывало позволено навещать ее на несколько времени. Джулия ездила туда на Рождество два года тому назад, познакомилась там с одним морским офицером и сделалась его невестой. Отчим мой узнал об этой помолвке, когда сестра вернулась домой, и не отказал ей в своем согласии. Только, за две недели до дня, назначенного для ее свадьбы, случилось именно то страшное событие, которое лишило меня единственного близкого мне человека.

Шерлок Холмс все время сидел, прислонившись к спинке стула, закрыв глаза и оперев голову на подушку, теперь он слегка раскрыл веки и взглянул на свою посетительницу.

— Пожалуйста, будьте точны в подробностях. — сказал он.

— Это будет мне не трудно, потому что все мельчайшие обстоятельства этих страшных минут врезались у меня в памяти. Дом, как я уже говорила вам, очень стар, и только в одном флигеле его можно еще жить. Все спальни находятся в первом этаже этого флигеля, а гостиные в средней части здания. Из этих спален первая — комната доктора Ройлота, вторая — комната моей сестры, а крайняя — моя. Между ними нет сообщения, но все они выходят в один коридор. Достаточно ясно я говорю?

— Вполне.

— Окна всех трех комнат выходят на луг перед домом. В тот же роковой вечер доктор Ройлот рано ушел к себе в спальню, но не ложился спать; это сестра моя знала по сильному запаху его крепких индийских сигар, дым которых проникал в ее комнату и беспокоил ее. Она ушла из своей спальни и пришла ко мне посидеть и поболтать о предстоящей свадьбе. В одиннадцать часов она встала и хотела уйти, но остановилась у двери и оглянулась на меня.

«— Скажи мне, Элен, — сказала она, — ты никогда не слышишь ночью какого-то особенного свиста?

«— Никогда, — отвечала я.

«— Ведь не может быть, чтобы ты сама свистала во сне?

«— Конечно, нет. А что?

«— Вот что, в последние две, три ночи я всегда около трех часов слышу негромкий, но ясный свист. У меня легкий сон, и это будит меня. Я не могу сказать, откуда этот свист, из другой ли комнаты или с луга перед домом.

«— Нет, ничего не слыхала. Это, вероятно, глупые эти цыгане свистят в поле.

«— Должно быть. Но если это на дворе, удивительно, что ты ничего не слыхала.

«— Да, но я сплю крепче тебя.

«— Во всяком случае это не имеет большого значения, — сказала она, улыбаясь. Выходя, она затворила дверь моей комнаты и через несколько минут я услышала, как она повернула ключ в замке своей двери».

— Вот как, — спросил Холмс. — Разве вы привыкли на ночь запираться на ключ?

— Всегда.

— А почему?

— Ведь я, кажется, говорила вам, что у доктора бегают на свободе чита и павиан. Мы не могли быть покойны, не заперев двери на ключ.

— Хорошо. Пожалуйста, продолжайте.