Пестрые человечки

— И эта женщина жила в вашем доме на правах родственницы?

— Гостила, — поправила его Мариша.

— Но доступ к ключам от входных дверей у нее был?

— Так я к тому и веду! — обрадовалась Мариша. — Был у нее доступ! Был!

— И ключи пропали вместе с тетей?

— Нет, — покачала головой Мариша. — Вторые ключи я отдала маме. Она уехала, так я ей на всякий случай ключи отдала. Вдруг когда вернется и захочет животных забрать, меня как раз дома не будет. Так чтобы ей не волноваться и не созваниваться со мной, я ей ключи оставила. Те самые, которыми тетка моя фальшивая пользовалась.

— Другими словами, на момент кражи ключей у вашей тети, или, как вы говорите, фальшивой тети, не было? — уточнил у Мариши Хвостиков. — Тогда в чем вы ее обвиняете?

— Так и дубликат она легко могла сделать! — пожала плечами Мариша. — Что тут сложного? На любом углу делают ключи. А времени у нее для этого предостаточно было. Она ведь не один день у меня гостила.

Хвостиков покачал головой.

— Так, а что пропало? — спросил он у Мариши.

— Самое ценное на данный момент и пропало! — в отчаянии воскликнула Мариша. — Диск с фильмом и фотографии, где я с мужчинами.

— И это вы считаете самым ценным в своей квартире? — удивился Хвостиков, выразительно оглядевшись по сторонам на цифровую видеокамеру, огромный домашний кинотеатр, дорогие безделушки, украшавшие столешницу над камином, и кожаную светлую мягкую мебель, с ручек которой небрежно свисали Маришины бусы из сердолика, яшмы, авантюрина, кораллов и речного жемчуга, развешанные там для проветривания и просушки после мытья и чистки.

— Для меня эти фотографии и диск с фильмом сейчас самое ценное, — сказала Мариша.

— И что же там было запечатлено? — поинтересовался у нее Хвостиков.

Пришлось рассказать. А для того чтобы у Хвостикова не сложилось о ней, о Марише, неверного мнения, она начала рассказывать с самого начала. То есть с того момента, когда на ее пороге возникла фальшивая тетка с двумя чемоданами и громадной сумкой. Это отняло и у Мариши, и у Хвостикова порядочно времени. Зато к тому моменту, когда Маришин дед появился в квартире внучки, Хвостиков был уже полностью в курсе и подготовлен к встрече дедули.

— Ну что? — спросил дед, тут же плюхнувшись на диван. — Нашли вора?

— Сейчас вызову экспертов, — сказал Хвостиков. — Пусть осмотрят замки.

И он испарился в кухню, вызывать по телефону на подмогу экспертов. Выслушав Маришин рассказ, дед нахмурился. А потом решительно встал и произнес:

— Верно мне Лида говорила, что я только время впустую потрачу, если к тебе, Мариша, поеду! Что все равно диск и фотографии никогда не найдутся.

— Лида вам не советовала ко мне ездить? — пробормотала Мариша.

— А я еще не хотел упустить шанса оправдать тебя, Мариша! Но, видно, не судьба. Диск и фотографии пропали как раз тогда, когда я согласился отдать их на независимую экспертизу. Но ты, Мариша, побоялась их отдать. И теперь не воображай, что я поверю, будто бы их действительно у тебя украли!

— Украли, — пробормотала Мариша. — Я же и милицию вызвала!

— Ерунда все это! — махнул рукой Виталий Петрович. — Сама ты у себя этот диск и фотографии украла. Да, может быть, и не украла, а просто запрятала подальше или уничтожила давно.

— Но зачем мне это делать? — спросила у него Мариша.

Вообще-то она и сама понимала, что может думать на этот счет дедуля, но ей хотелось услышать его версию, высказанную вслух.

— А это уж совсем просто, — ответил ей дед. — Если нет диска и фотографий, то их невозможно отдать на экспертизу. А значит, экспертиза не выявит, что это никакой не монтаж, а подлинные снимки! Ты рассчитывала на то, что я размякну от родственных чувств и поверю тебе, мол, ты такая белая и пушистая. Но нет! Не на того напала! Меня на мякине не проведешь! Я тебя насквозь вижу. И если у меня еще были сомнения, то теперь они отпали сами собой. Вижу, что воспитанием твоим никто не занимался, вот и выросла ты как сорная трава у забора. Кому нужно, тот ноги и вытрет.

Пока дедуля распространялся о своей проницательности и глупости Мариши, внучка еще терпела. В конце концов, ничего другого от мужчин слышать обычно не приходится. Но когда дед задел Маришину мать и ее воспитательные способности, она взорвалась.

— Вон! — завопила она, в негодовании даже топнув ногой на обалдевшего от неожиданности дедулю. — Вон из моей квартиры, гадкий старикашка! Ты меня не воспитывал, вообще участия никакого в моей судьбе не принимал, так что теперь и мою маму позорить нечего. И знаешь еще что, засунь, старый дурак, себе свою коллекцию в задницу. Только так ты ее с собой на тот свет и сумеешь унести.

В ярости Мариша даже не заметила, что перешла с дедом на «ты».