Пестрые человечки

— Нет, что ты! — испугалась Мариша. — Конечно, нужно ей помочь. Никто на свете не заслуживает участи быть изнасилованной этим жутким хмырем. Нужно помочь.

— Нужно, но только как? — задумался Бритый. — Не могу понять, откуда идут голоса.

И в самом деле Мариша с Бритым стояли в центре большой комнаты, а голоса доносились откуда-то снизу. Однако никакого люка в полу не было видно. В это время на пороге дома появились измазанные грязью Юлька и Аня с Инной.

— Ну что? — спросила запыхавшаяся Инна. — Спасли?

— Пока нет, — помотала головой Мариша, хотя это и без ее слов было понятно.

— А чего ждете? — удивилась Юля. — Судя по воплям, хмырь уже заканчивает. Сейчас совсем кончит и призадумается, что за шаги топают у него над головой. Одна Мариша способна топтаться, как целое стадо слонов. Снимите обувь, ненормальные!

И она, показав пример, первой скинула ботинки, на цыпочках пересекла комнату и помахала всем рукой.

— Люк тут, под половиком! — прошептала она, когда вся компания оказалась рядом. — Бритый, лезь ты! У тебя же оружие. И потом, ты единственный мужчина, как-никак.

Бритый не заставил упрашивать себя дважды. При всех его недостатках — подозрительности и вспыльчивости — трусом он никогда не был. Поэтому, подняв крышку люка, он начал осторожно спускаться вниз по лестнице, чтобы не оступиться на крутых ступеньках и не загреметь вниз. Девушки последовали за ним. Неожиданно внизу, в подвале, стало тихо. Должно быть, хмырь увидел Бритого. А потом раздался дрожащий от гнева голос Бритого:

— А ну-ка слезь с нее, гад!

Подруги спустились вниз к тому моменту, когда хмырь, приобретя какую-то ярко-фиолетовую окраску, застегивал свои штаны. Возле стены стояла кровать, на которой навзничь лежала пристегнутая наручниками полуодетая женщина. От ее одежды остались одни лохмотья. Лицо у нее опухло от побоев и слез, а голос напоминал звук треснутой чашки.

— Спасите! — прохрипела женщина.

Виктор сделал движение, чтобы ударить ее, но Бритый внимательно следил за ним.

— Стоять! — рявкнул он. — А то яйца отстрелю.

Кажется, эта угроза всерьез напугала насильника. Во всяком случае, интерес к своей пленнице он начисто потерял, всецело сосредоточив внимание на угрозе пришельца.

— Пить! — произнесла тем временем женщина, умоляюще глядя на вошедших. — Дайте воды. Там!

Мариша опомнилась первой и проворно метнулась к ведру с водой, которое стояло неподалеку и в котором плавал ковшик. Однако дотянуться до ведра самостоятельно прикованная женщина никак не могла — наручники не позволяли. Представив себе, какая это была пытка лежать всего в нескольких сантиметрах от вожделенной влаги и не иметь возможности до нее дотянуться, Мариша поспешно зачерпнула воду ковшиком и поднесла к пересохшим губам женщины. Но тут рука у нее дрогнула, и часть воды пролилась на подбородок и шею женщины. На шее среди ссадин и царапин блеснула знакомая цепочка.

— Тетя Лиса! Лена! — изумленно выдохнула Мариша. — Боже мой! Это ты? Что он с тобой сделал?

Но пленница, не обращая внимания на Маришу, жадно слизывала капли воды, попавшие ей на губы. Видя, в каком состоянии находится несчастная, Мариша поспешно дала ей напиться.

— Много сразу не давай, — предупредила Инна. — Одного ковшика достаточно. Я где-то читала, что сразу много нельзя. Через минутку дашь ей напиться вволю.

Бритый тем временем что-то шепнул Ане с Юлей, и девушки проворно начали карабкаться наверх. Хмырь проводил их испуганным взглядом. Потом он перевел взгляд на Бритого, а точнее, на пистолет, который тот держал в руках.

— Что смотришь?! — ухмыльнулся Бритый. — Думаешь: застрелю тебя на месте, изуродую или, может, прощу? Учти, если дернешься, застрелю. А если будешь хорошо себя вести, у тебя есть надежда попасть за свои художества в психиатрическую клинику, где тебя подлечат, а там суд решит.

— Я здоров! — хмуро произнес Виктор. — Это все она виновата! Стерва! Знали бы вы, как она надо мной издевалась! Как только поняла, что я в нее влюбился, просто как с цепи сорвалась. Постоянно крутила передо мной своим голым задом, сиськами трясла, которые у нее из халатика вываливались, а даться мне никак не давалась. Я чуть с ума не сошел, пока не понял, что должен с ней сделать. А потом и сделал. И не жалею!

— Бритый, чего ты его слушаешь? Лучше возьми у него ключ от наручников, — возмутилась Мариша. — Нужно Лену освободить. У нее все кисти рук почти до мяса стерты.

— У меня нет ключа, — быстро отозвался Виктор. — Я его выкинул, чтобы не было искушения ее освободить. А что руки в ссадинах, так она сама виновата. Не нужно было дергаться. Лежала бы себе спокойно, ничего бы и не случилось.

— Но не собирался же ты ее держать тут всю жизнь, прикованной? — возмутилась Мариша.

Но выражение глаз Виктора заставило ее вздрогнуть и отступить от него.