Пестрые истории

Не беда, есть письма Лорана, которые тот адресовал генералу Фротте. Из них яснее ясного видно, что он являлся главной движущей силой побега, это он провел в тюрьму немого ребенка и т. д.

Однако это были не оригинальные письма, а копии, не имеющие доказательной силы.

Нет, имеют, отвечал всегда и всему находивший объяснение Наундорф. Правда, в 1804 году во время венсенского плена у него их забрали, но, пожалуйста, выслушайте заключение специалистов об этих копиях: они выполнены на бумаге того времени, написаны тогдашним письмом и в стиле того времени.

Но довольно с него — мирным путем осаждать различные правительства и герцогиню Ангулемскую не получалось, тогда он решил действовать через суд.

Перед судом

Очень кстати пришелся Наундорфу уголовный процесс против другого претендента на трон, барона Ришмона. Он сделал торжественное заявление в суде присяжных, в котором протестовал против притязаний Ришмона, заклеймил его как обманщика, объявив, что только он является истинным герцогом Нормандским, настоящим Людовиком XVII.

И опять должно отметить своеобразное закрывание глаз со стороны официальных кругов, сделанное в пользу Наундорфа. Суд принял к сведению это заявление, однако никаких действий не предпринял против самого Наундорфа, в то время как обвиняемого именно из-за подобных утверждений приговорил к 12 годам, а Наундорф повторил их в свою пользу!

Теперь-то уже Наундорф, что называется, закусил удила и замахнулся на гораздо большее.

В 1836 году он обратился со своими притязаниями в гражданский суд и попросил привлечь к суду в качестве ответчиков графа Шамбора и герцогиню Ангулемскую. Граф Шамбор, сын герцога Берри, родившийся после смерти отца, и внук Карла X, был последним отпрыском дома Бурбонов.

Однако из этого судебного дела не вышло ничего. Правительство посчитало, что это уже чересчур, и назначило расследование против самого Наундорфа. А заодно как иностранного гражданина посадило его на корабль и водным путем вытолкало в Англию.

Расследование провели в его отсутствие. В качестве свидетелей допросили Лана и Гомена, бывших стражников маленького короля, которые, конечно же, клялись, что похоронили настоящего Людовика XVII. Допросили нескольких свидетелей, давших показания в пользу Наундорфа, исследовали его предыдущую жизнь, получили документы из Германии — словом, со всей основательностью взялись выяснять это дело.

Четыре года тянулся процесс.

Наундорф в Лондоне и лагерь его сторонников в Париже напряженно ожидали решения, которое было призвано поставить точку в конце этого затянувшегося дела.

Однако вместо точки в результате получилась запятая.

Приговора не было. Королевским указом процесс временно был приостановлен.

«Было установлено, — говорилось в указе, — что Наундорф обманным путем выдавал себя за Людовика XVII и под этим предлогом собирал огромные деньги, то есть совершил мошенничество, однако, прежде чем объявили уголовное преследование, он уже административным порядком был выслан из Франции. Стало быть, дело снова можно поднять и принять окончательное решение, когда он снова объявится».

Указ сей был хорош только для того, чтобы укрепить веру тех, кто подозревал, что за Наундорфом скрывается истинный Людовик XVII.

Вот, — говорили они, — у правительства была возможность завершить это дело окончательным приговором. Если оно все-таки этого не сделало, то определенно боялось судебного разбирательства, которое могло закончиться в пользу Наундорфа. На злой умысел со стороны правительства указывает также и то, что Наундорф, высланный «потомок Бурбонов», хотел узаконить свои притязания как иностранный гражданин, то есть правительство еще в самом начале процесса имело в запасе аргумент, который использует в конце, и все же позволило пережевывать дело целых четыре года.

Дельтфский ссыльный

Это была последняя попытка Наундорфа.

Из Лондона он перебрался в Голландию и поселился в Дельфте. Отсюда он преподнес своим сторонникам еще один аргумент в пользу того, что он действительно сын Людовика XVI, аргумент, вошедший в историю. Он предложил голландскому правительству одно свое изобретение, это была какая-то невероятной огневой мощи военная машина, против которой, по его мнению, никто не смог бы устоять и которая сделала бы в будущем все войны невозможными. Секрет конструкции, обещавшей стать благом человечества, до нас не дошел. Но сторонники Наундорфа вспомнили об известной страсти Людовика XVI — слесарном деле. Известно, что в Версале он при больших расходах организовал совершенную слесарную мастерскую, настоящую слесарную лабораторию, находя величайшую радость в том, что мог там пилить и стучать.