Пестрые истории

Иными словами, налицо основное условие, теперь дело за малым: остается сконструировать такой прибор, который преобразует взаимное притяжение улиток для передачи мыслей на расстояние.

И такой прибор изобретен. В статье описано его устройство, но оно так сложно, что за недостатком моих познаний в технике, я так и не смог в нем разобраться. Речь идет о некоем вращающемся диске, о двадцати четырехспециально для этой цели отобранных симпатических улитках, а также о двадцати четырех буквах французского алфавита. Улитки и буквы каким-то хитроумным способом приведены в некую систему соответствия, изо всего этого я только уловил, что если, например, повенчанную с буквой « а»улитку затронуть в Париже, то соответствующая американская улитка, закрепленная на таком же приборе, тотчас выпустит рожки. То есть буквы и слова можно, так сказать, «проиграть» на улитках, как на клавишах.

Оба изобретателя таким способом общаются через океан.

Чушь была сногсшибательная, но авторитет «La Presse» и широко известное имя Алликса заставили склониться даже наиболее здравомыслящие головы. Люди поверили было в улиточный телеграф, как в создание пламенного французского ума. Владелец гимнастической школы «Триат» предложил Бенуа полный пансион, если тот соберет для него второй такой же прибор и вместо трудно контролируемого нью-йоркского эксперимента сможет заставить местных парижских улиток выполнять их новые обязанности.

Бенуа перебрался в школу гимнастики, строгал, сверлил, ел, пил целый год, собрал наконец два прибора, похожих на шкапики, где-то раздобыл подходящих улиток, вот только разговора на расстоянии у него все-таки не получилось, потому что улитки не желали знать друг друга.

Месье Триату тоже надоела эта волынка, а еще более беззаботная жизнь дрессировщика улиток:

— Послушайте-ка, месье Бенуа! Содержать вас я больше не буду. Но, если вам удастся заставить ваших улиток разговаривать хотя бы через запертую дверь между соседними комнатами, я готов платить вам тысячу франков в день,пока ваши моллюски живы.

Эмиль Жирарден, владелец «La Presse», со своей стороны присоединил к этому еще тысячу франков в день.

Отличное было предложение, его американскому напарнику тоже следовало бы ухватиться за него обеими руками. Но он этого не сделал. И не мог сделать, потому что его вовсе не существовало.Биат-Кретьен был всего лишь выдумкой Бенуа и с крахом изобретения пропал со сцены.

Исчез и сам Бенуа. Как выяснилось, множество всякого рода алхимических соблазнов помутили его разум; но вместе с тем, что и говорить, это был ловкий мошенник; ведь ему удалось обвести вокруг пальца одного из отцов города, да и посмеяться над всем городом тоже.

«Натуральная магия»

К концу XVI века распространение получила новая наука — «натуральная магия» ( magia naturalis).Это был своеобразный переход от старых магий к современным естественным наукам. Она учила, что определенные чудесные явления обязаны своим возникновением не волшебству, а тайным силам природы. Наука не должна блуждать в мире сверхъестественного, а исследовать эти тайные силы и использовать их.

Самым известным пестователем новорожденной науки был Джамбаттиста делла Порта, ученый из Неаполя.

Он вошел в науку вундеркиндом — уже в десятилетнем возрасте писал рефераты на латыни и на древнегреческом языке, потом изучил все, что можно было тогда изучить, чему учили в ту пору в университетах, сам основал по итальянскому обычаю того времени академию,сам читал в ней лекции, словом, считался одним из авторитетнейших ученых своей эпохи.

Новая наука, действительно, говорила о силах природы, открытых экспериментальным путем, но все еще находилась в плену старого, алхимического подхода, и очи ее все еще не вполне прояснились. Порта сам проводил интересные опыты со светом, даже сделал известные открытия; так, ему приписывают авторство изначальной идеи устройства подзорной трубы, однако, его знаменитая книга, выдержавшая 30 различных переизданий, «Magia naturalis», так и пестрит советами, достойными разве что старых книг по магии.

Его полезным и остроумным наставлениям вполне могут следовать разные умельцы со своими поделками и фокусами; но за вполне научными утверждениями следуют симпатические глупости, которыми он пополнил-таки познания читателей.

Листаю часть II, главу 22-ю его книги. И вот: каким образом можно выведать, сохранила ли девица невинность, не осквернена ли объятиями мужчины?

Это еще что. Воистину неприличные вещи читаем в книге. Листаем дальше: каким образом можно принудить женщину против ее воли во сне рассказать правду о себе?