Пестрые истории

«Урожденный венгр Мартон Коста в 1850 году прибыл в наш штат и согласно нашим законам выразил намерение стать гражданином Соединенных Штатов. Проведя здесь у нас два года, он выехал в Турцию. Во время его пребывания в Смирне он подвергся насильственному аресту, был препровожден на австрийский военный корабль, где его заковали в цепи с открыто выраженным намерением отправить в Австрию. Наш консул в Смирне и наше посольство в Константинополе вмешались в интересах его освобождения, но их усилия остались безрезультатными.

В это время капитан Ингрэм прибыл на военном корабле Соединенных Штатов “Сент-Луис”; получив информацию об обстоятельствах случившегося, он пришел к убеждению, что Коста заслуживает покровительства со стороны американского правительства. После чего предпринял решительные и действенные меры в интересах его освобождения.

По договоренности, состоявшейся между уполномоченными лицами Соединенных Штатов и Австрии, Коста был доверен заботам французского Генерального консула в Смирне, пока заинтересованные государства не решат вопрос о его судьбе. Согласно этому решению, Коста в настоящее время находится в Соединенных Штатах.

Австрийский император выступил с жалобой на действия наших офицеров в данном деле, принимая во внимание, что Коста является его подданным, которого он вправе арестовать даже на турецкой территории, и просит правительство Соединенных Штатов о выдаче пленника, а также осуждения действий наших служащих в удовлетворение за нанесенное оскорбление.

После тщательного расследования этого случая у меня сложилось убеждение, что арест Косты произошел без законного основания, соответственно, на австрийском судне его удерживали также незаконно; что во время своего ареста он должен был рассматриваться как гражданин Соединенных Штатов, в силу чего действия наших офицеров должны быть одобрены. Их поведение считаю правильным, а австрийские претензии отвергаю».

Можно себе представить, какое возмущение охватило американский народ, когда он узнал о претензиях австрийского императора. Ведь у всех еще на памяти были слова Кошута: «Наше дело то же, за что боролся Вашингтон».

Свежестью этих воспоминаний объясняется то, что Конгресс, обсудив доклад президента, 174 голосами «за», 9 «против» принял следующее решение: