Пестрые рассказы

Мы своими глазами видим реки, однако люди, которые обоготворяют их и воплощают в статуях, представляют себе реки в человеческом облике или усваивают им обличие быка. Стимфалийцы, например, уподобляют быку реку Эрасин и источник Метопу, лакедемоняне — Еврот, сикионцы и флиасийцы — Асоп, аргивяне — Кефис. Другие представляют себе реки в человеческом облике, например, псофидийцы — Эримант, герейцы — Алфей, жители Херсонеса Книдского — тот же самый Алфей. Афиняне ставят поясные изображения реки Кефиса; они представляют его мужчиной, однако с рогами, сиракузяне уподобляют сицилийскую реку Анап мужу, а источник Киану чтят в облике женщины, эгестийцы поклоняются Порпаку, Кримису и Тельмессу, которых они представляют себе в виде мужчин, жители Акраганта приностят жертвы соименной городу реке, представляя Акрагант цветущим отроком; они посвятили в Дельфийское святилище статую слоновой кости, на которой написали название своей реки. Статуя изображает отрока.

34

Рассказывают, что Эпихарм уже глубоким стариком сидел как-то с такими же стариками в лесхе.[77] Его собеседники наперебой говорили: «мне надо прожить еще пять лет», «мне три», «а мне четыре». Тогда Эпихарм сказал: «Друзья, зачем вы спорите и ссоритесь из-за каких-то дней? Все мы ненароком сошедшиеся здесь уже стоим у предела своей жизни, так что вceм нам пора собираться в путь, пока мы не почувствовали тягот старости».

35

На склоне дней, будучи уже очень старым, Горгий из Леонтин впал в сильную слабость и лежал в дремоте. Кто-то из друзей пришел навестить его и спросил: «Что слышно?»; на это Горгий ответил: «Мой сон начинает уже уподобляться своему двойнику».[78]

36

Когда в старости Сократ захворал и кто-то спросил его, как идут дела, философ ответил: «Прекрасно во всех смыслах: если мне удастся поправиться, я наживу больше завистников, а если умру — больше друзей».

37

Залевк из Локр ввел множество справедливых и полезных законов, один из них таков: буде во время болезни житель Эпизефирийских Локр без совета врача выпьет неразбавленного вина, даже если выздоровеет, будет наказан смертью, так как отведал того, что ему не было предписано.

38

У массалиотов был такой закон: женщина не имела права пить вино и всю свою жизнь должна была довольствоваться водой. Теофраст сообщает, что подобный закон существовал и у жителей Милета и тамошние женщины строго придерживались его. Но почему в этой связи я не упоминаю о римлянах? Не заслуживаю ли я справедливого упрека в пренебрежении своей отчизной, если, говоря об установлениях локров, массалиотов и жителей Милета, забываю об установлениях родной земли? Ведь в Риме неукоснительно соблюдался такой же закон — вина не пила ни свободная женщина, ни рабыня, ни благородный римлянин, пока не достигал тридцатипятилетнего возраста.

39

На острове Крите сыновьям свободных граждан полагалось заучивать законы вместе с определенной мелодией, чтобы благодаря музыке легче запоминались слова, и, преступив какой-нибудь запрет, нельзя было отговориться неведением. Кроме этого, им полагалось запоминать гимны богам и, наконец, песни в честь отличившихся доблестью мужей.

40

Все бессловесные твари испытывают отвращение к вину, особенно животные, которые хмелеют, наевшись виноградных выжимок и косточек. Вороны и собаки начинают буйствовать, если поедят энутты,[79] слоны от вина теряют силу, а обезьяны ловкость, так что в таком расслабленном состоянии нетрудно овладеть теми и другими.

41

Слабостью к вину страдали, говорят, сиракузский тиран Дионисий, тиран Нисеи, сыновья упомянутого Дионисия, Аполлократ и Гиппарин, фиванец Тимолай, Харидем из Орея, Аркадион, Эрасиксен, македонец Алкет и афинянин Диотим, которого даже прозвали Воронка за то, что он, взяв в рот воронку, мог без отдыха пить льющееся через нее вино. Лакедемонянин Клеомен, как говорят, не только много пил, но был также повинен в скифском пороке — пил неразбавленное вино. О поэте Ионе из Хиоса рассказывают, что в этом смысле он тоже был невоздержан. Александр Македонский по поводу того, что брахман Калан, индийский мудрец, сжег себя на костре, устроил состязания в музыке, колесничном беге и борьбе. Желая оказать честь индийцам, он присоединил к ним в память Калана принятое в тех местах состязание в винопитии. Наградой победителю служил талант, занявшему второе место — тридцать, занявшему третье — десять мин. Победителем оказался Промах. В награду больше всех выпившему на Празднике Кружек[80] Дионисий назначил золотой венок. Его заслужил Ксенократ из Халкедона. Возвращаясь с праздника домой, он по старой привычке возложил венок на статую Гермеса, стоящую у дверей; сюда он клал свои венки из цветов, мирта, плюща и лавра. Рассказывают также, что Анахарсис много пил, будучи гостем у Периандра. Эту привычку он усвоил у себя на родине, ибо скифы не добавляют в вино воду.