Пестрые сказки

К нам из Питера запрос ~ безбожник! — Этот пассаж, как и вообще пристальный интерес Одоевского к проблеме пожаров, был связан с его служебными обязанностями. Как раз в период работы над «Жизнью… Гомозейки», 3 августа 1833 г. он по назначению Министерства внутренних дел стал членом комиссии, учрежденной для усовершенствования пожарной части в Петербурге (см.: Формулярный список В. Ф. Одоевского от 12 декабря 1868 г. — ОР РНБ, ф. 539, оп. 1, пер. 101, № 3). Очевидно, к этому же времени относится и отрывок «Причина пожаров», представляющий собой диалог дяди Иринея с маниловскими погорельцами и близкий по смыслу к «Жизни… Гомозейки»; в частности, речь здесь идет о свечках, которые крестьяне ставят к образам в праздники: «А что, Домна, помнишь, был день также праздничный, ты свечку к образу прилепила, а сама из избы вышла; кажись, ненадолго выходила, а меж тем свечка-то отлепилась да прямо в посконь — помнишь, мы еще с твоим мужем брагой залили, а ты еще вопила, что вся брага на ничто пошла…». На вопрос дяди Иринея, боролись ли мужики с пожаром — и как, они отвечают: «…уж чего мы не делали; индо свечки везде на окошках поставили… — Так и знал, — восклицает дядя Ириней в ответ, — да где же вы видели свечкой-то пожар тушить?» Объясняют мужики причину пожаров тем, что «как предел придет, так его не минуешь…» (ф. 539, оп. 1, пер. 1, л. 52–59).

В начале 1830-х гг. у писателя был непосредственный источник сведений о положении дел с пожарами в провинции: его отчим П. Д. Сеченов, служивший в это время в Саранске полицмейстером. Подробно описывая в письмах к Одоевскому провинциальную жизнь, нравы и перипетии, связанные с должностью, живописал он в том числе и постоянно случавшиеся пожары (см.: Ту рьян М. Л. «Странная моя судьба…». С. 241–242).

Биогр<афия> Гомозейки^*

Публикуется впервые по черновому автографу: ОР РНБ, ф. 539, оп. 1, пер. 13, л. 30 и об. Название отрывка сопровождается карандашной пометой Одоевского: «Продолжение». Начало его и продолжение неизвестны.

Бабушка, или пагубные следствия просвещения. <черновой автограф>^*

Два фрагмента под одним и тем же названием: «Бабушка, или Пагубные следствия просвещения», которые условно можно обозначить как черновой и беловой автографы, очевидно, представляют собой попытку развить в самостоятельный сюжет тему «бабушки», намеченную в одном из вариантов автобиографической «хроники» — «Семейных обстоятельствах Иринея Модестовича Гомозейки, сделавших из него то, что он есть и чем бы он быть не должен» (см. с. 91–93 наст, изд.) — подобно тому, как это произошло с «Отрывком из записок Иринея Модестовича Гомозейки» (см. с. 186 наст. изд.). На идентичность задуманного образа — консервативной, «домостроевской» бабушки — указывает само название, ни в одном из двух текстов, однако, не реализованное. Тем не менее образ этот был устойчивым и занимал писателя как раз в период работы над «Пестрыми сказками»: он мелькнул и здесь, в «Предисловии сочинителя», в упоминании «покойной бабушки», считавшей ученость Иринея Модестовича «вечным пятном» фамилии (см. с. 7 наст. изд.).

Оба фрагмента хранятся в Российской национальной библиотеке в фонде В. Ф. Одоевского. Первый из них, как было сказано, представляет собой черновой автограф (ф. 539, оп. 1, № 7, л. 130–139). Второй явно предполагался в качестве белового, но и здесь была произведена последующая — правда, незначительная — правка (там же, л. 140–144). В совпадающих текстах он учитывает окончательные варианты чернового автографа, однако существенно отличается от него дальнейшей разработкой намеченных там персонажей — их развернутыми портретными и психологическими характеристиками. Это «маменька» героя, ее сестра и просвирня Климовна.

В круг замыслов, примыкающих к автобиографической «хронике», «Бабушку…» вводит не только предполагавшийся в качестве центрального образ бабушки, но и очевидные автобиографические реалии, лежащие в основе задуманного произведения (см. примеч.). Рассказ же Климовны о птице Строфокамил в аналогичном варианте повторен в «Пестрых сказках» (см. с.21 наст, изд.), что лишний раз свидетельствует об известной связи «Бабушки…» также и с «Пестрыми сказками».

Оба автографа «Бабушки…» публикуются впервые.

В черновом автографе колебания имени «маменьки» (Марья Петровна — Дарья Петровна) оставлены без изменения. Принцип подачи текстов и подстрочных вариантов см. на с. 190. Комментарии к идентичным текстам, включая и случаи незначительных разночтений, не существенных для общего смысла, не повторяются.