Пьесы

А н у ф р и е в. Главным ответчиком являюсь я. В вашем письме сказано, что я не только не реагировал на ваши сигналы, но своим бездействием способствовал моральному разложению двух коммунистов. О моей вине пусть судят члены парткома и корреспондент газеты. Теперь что касается отношений коммунистов Павлины Карловой и Василия Олеговича Королева. (Заметно волнуется.) По моему убеждению, они настолько чисты и благородны, что даже такая высокая инстанция, как наш партком, не имеют морального права подвергать их подозрению. Вот почему коммунисты Карлова и Королев отсутствуют. У меня все. Кто желает высказаться, прошу.

Некоторое время длится молчание. Королевич волнуется, с тревогой поглядывает на членов парткома.

Г е о р г и е в а. А о чем, собственно, тут высказываться? В протоколе предлагаю записать так: принять к сведению информацию секретаря парткома.

Р о д и м ц е в. Категорически поддерживаю!

Л о з о в о й. А я бы на вашем месте влепил товарищу Недоглядовой выговоряку! Чтоб в другой раз не наводила тень на плетень.

Д у н а е в а. Варвара Ивановна беспартийная. Но общественное порицание вынести ей бы не мешало.

Н е д о г л я д о в а (Поляковой). Видала, чего вытворяют? И все потому, что мусора в избе не терплю. (Ануфриеву.) А ты ни дать ни взять — блаженный! Ей-ей, блаженный. С тобой чаи гонять куда ни шло. Баба слезу ненароком выдавит — ты ей и поверил. В благородные записываешь. Добренький ты. Раньше, помнится, к секретарю парткома попасть — три кордона пройти легше. Ну, а попадешь, порог переступишь, на портреты покосишься… А они все в золоченых рамках, строгие. Взгляд секретаря на себе поймаешь — душа в пятки и отзовется. Строгость, она завсегда любому делу пособница. Потому и в войну выстояли. Разруху с голодом одолели. Теперь все сытые, все добрые. Все повязаны одной веревкой. Кого ни ковырни — заступники тут как тут. Дай вам волю — развалите вы партию. Заместо обещанного коммунизму фигу народу покажете. (Поляковой.) А ты не сиди, ворон не лови. Все бери на карандаш. За моральный кодекс битва предстоит сурьезная. Тута без критики не обойтись. Тута оргвыводы сами по себе напрашиваются.

Воцаряется неловкое молчание.

Г е о р г и е в а. Знаешь, Варвара, чем страшна твоя «строгость»? Тем, что ты правду с кривдой в одну упряжку впрягла. А в те времена, по которым ты тоскуешь, они разную работу делали. Тем, что сделала строгая правда, наше поколение гордится. Ну, а за делишки строгой кривды мы все еще краснеем. Сейчас время другое. Значит, и строгость другая. Ныне в почете строгая доброта. Жаль, что ты этого никак не можешь понять.

А н у ф р и е в (Поляковой). Может быть, вы тоже обнародуете свою точку зрения?

П о л я к о в а. Я обязательно это сделаю. Но после того, как вы примете окончательное решение.

Б у р е н к о в (Ануфриеву). Ставь на голосование.

А н у ф р и е в. Есть еще желающие выступить?

Х о д о к о в. Между прочим, Варвара Ивановна, я уже не раз замахивался подписать приказ о твоем увольнении. С одной стороны — возраст, а с другой — постоянные поклепы на честных людей. И знаешь, кто удерживает меня? Наш «добренький», как ты говоришь, секретарь парткома. Принцип у него такой: не ставь крест даже на самом недобросовестном человеке.

Л о з о в а я. Вряд ли она это поймет. (Ануфриеву.) Давай голосовать.

А н у ф р и е в. Кто за то, чтобы по второму вопросу принять протокольную редакцию члена парткома товарища Георгиевой, прошу голосовать.

Члены парткома поднимают руки.

Единогласно. (После паузы.) Спасибо за доверие. (Берет со стола лист бумаги, встает.) Третьим вопросом в повестке дня значится заявление ударника комтруда товарища Алтайского В. Л.

Б у р е н к о в (Алтайскому). Наконец-то надумал.

Г е о р г и е в а. А почему ты не подал заявление, когда был еще в комсомоле?

Л о з о в а я. Что-то я в толк не возьму: первичная партийная организация цеха уже рассмотрела заявление товарища Алтайского?

А н у ф р и е в. Заявление Виссариона Лукича несколько неожиданного содержания. Адресовано оно в партком и завком. Разрешите обнародовать.