Пьесы

З а с у х и н (потрясенный). Кошмар какой-то. Но ты действительно жив…

Н е п о к л о н о в (ощупывая себя, смеется). Твоими заботами. (Появившемуся Савинскому.) Кузьмич-то наш все время мазилой прикидывался. А тут взял и влепил в ноздрю горяченькую горошину. Пока хозяйка чихала, я и доконал ее. (Окончательно придя в себя, смеется.) После таких объятий надо уходить в монастырь.

Г о л о с  О х л о п и н а (Чирве). Давай свежевать, пока не остыла. Шкура шибко хорошая.

Н е п о к л о н о в (Охлопину). Раздевай ее. Иваныч! И крови нацеди в фляжку. Я люблю горячую кровь! (Савинскому.) Что это ты будто поломанный? Не вмещаюсь в рамки? Так ты раздвинь их. (Хохочет.)

Свет гаснет. Но и в наступающей темноте слышен смех Непоклонова, переходящий в торжествующий хохот.

Рубленая изба — зимовье. Просторная комната слабо освещена керосиновой лампой. В правом углу, у печки колдуют  О х л о п и н  и  Ч и р в а. У левой стены, напротив небольшого оконца, за грубо, но добротно сработанным столом сидят  С а в и н с к и й  и  З а с у х и н. На фоне торцовой стены видна массивная дверь, ведущая в комнату, где находятся Анна и захворавший Непоклонов.

З а с у х и н (продолжая разговор, Савинскому, возбужденно). Лично для меня работа с ним дала многое. Больше, чем годы прозябания в министерстве. И не только в смысле практического опыта. Нет. Человеку нужна Архимедова точка опоры. С ее помощью он может скорее достигнуть заветной цели. Непоклонов любит повторять: чем смелее, масштабнее человек мыслит, тем размашистее его практические дела. И он прав.

С а в и н с к и й. Как всегда?

З а с у х и н. Вас смущают постоянные ссылки на его авторитет?

С а в и н с к и й. А вас?

З а с у х и н (после паузы). Честно говоря, не задумывался. Но личность он, конечно, гипнотизирующая.

С а в и н с к и й. Гипнозом не только лечат, но и калечат. (После паузы.) Давно ли ваша жена произведена в ранг помощницы?

З а с у х и н (тоже тихо). Год с небольшим. По образованию она инженер-изыскатель. Но профессия, сами понимаете, не для избалованной женщины. (Доверительно.) Мне долго пришлось уламывать Непоклонова, чтобы он взял ее к себе.

С а в и н с к и й (внимательно взглянув на собеседника). Она довольна должностью?

З а с у х и н (не сразу). Вполне. На работу каждый раз собирается словно бы на праздник…

О х л о п и н (от печки, Савинскому). Егор Александрович! А ты в заморских странах бывал?

С а в и н с к и й. Случалось.

О х л о п и н. Чего ты там едал?

С а в и н с к и й. Всякую всячину.

О х л о п и н. Шашлыком из свежей медвежатины, случаем, не потчевали?

С а в и н с к и й (улыбаясь). Живыми устрицами угощали. Дождевых червей и прочих каракатиц тоже подсовывали.

О х л о п и н (подкладывая в печь дрова). Тьфу! Хреново, значит, у них насчет жратвы-то? В другой раз, ежели на устриц будут подбивать, ты к нам заворачивай. (Чирве, поучая.) Потроха-то из утки вынь. А перо не тронь. Тушку в глину заверни, пущай она мал-мала обсохнет. Опосля всего мы на горячих углях ее закалим. Про соль и лавруху не забудь.

Из соседней комнаты выходит  А н н а, у нее в руках мокрое полотенце. Она быстро, ни на кого не глядя, проходит в сени. Ее лицо, как маковый цвет в росное утро, светится радостью. Охлопин, скосившись на дочь, хотел было справиться о здоровье Непоклонова, но не успел, неопределенно покачал головой.

Ч и р в а (шутя). При такой няньке я тоже не прочь поболеть.

О х л о п и н (в приоткрытую дверь, Непоклонову). Ну что, легчает, Романыч?

Г о л о с  Н е п о к л о н о в а. Жар вроде спал.

О х л о п и н. Ты зельем-то не гребуй. В травах вся сила. (Оглядываясь, заговорщицки.) А хошь, для запивочки стограммовочку налью?

А н н а (выкручивая на ходу полотенце). Никаких стограммовочек! (Плотно притворяет дверь.)

О х л о п и н (Чирве). Видал?