Пьесы

Не собирались. Это хорошо… Это хорошо, что вы не собирались просить меня…

М а р и н а. А… остаться послушать можно?

Э н н о к. Заседание закрытое.

М а р и н а. Но доктор Лайд — здесь!

Э н н о к. Капитана Лайд и подполковника Кадакаса полк выбрал заседателями трибунала. (Пауза.) Но если вы где-нибудь совсем тихонечко… так, чтобы я вас не видел…

М а р и н а. Спасибо.

Э н н о к. За что? Я ничего не обещал вам. (Проходит в помещение штаба.) Итак, товарищи, начнем. (Смотрит на часы.) У меня сегодня еще одно заседание… Здесь все ясно, много времени не займет. (Секретарю.) Пусть введут арестованного Роберта Лааста!

Секретарь делает знак часовому. Вводят  Р о б и.

Он без ремня и погон. На мгновение задерживается, заметив у лестницы Марину, затем проходит дальше, до места, которое ему указывает часовой Алексиус.

Объявляю заседание трибунала открытым. Рассматривается дело по обвинению Роберта Лааста. Подсудимый, ваше имя, отчество и фамилия, год и место рождения?

Р о б и. Роберт Лааст, сын Марта. Родился второго мая тысяча девятьсот пятнадцатого года в Таллине.

Марина кивает.

Э н н о к. С обвинением знакомы?

Р о б и. Да.

Э н н о к. Признаете ли вы себя виновным в том, что нарушили приказ командира полка и дезертировали из части?

Р о б и. Да.

Э н н о к. Признаете ли вы себя виновным в том, что самовольно отправились на территорию, оккупированную врагом?

Р о б и. Да.

Э н н о к. С какой целью вы туда пошли?

Р о б и (долгое время смотрит на Алексиуса). Отомстить. Уничтожить убийцу.

К а д а к а с. Почему вы не подождали? Ведь наши войска настигли бы преступника.

Р о б и. Я боялся, что он убежит, а отомстить потом будет очень сложно, если не невозможно.

Долгая пауза, во время которой Эннок смотрит на лежащие на столе предметы и документы, но будто не видит их.

К а д а к а с. Как вы нашли… этого… Раллинга?

Р о б и. Я пошел к нему в тот самый вечер, когда он ждал Фукса, и по дороге встретил его. Он гулял. Я сразу же узнал его по фотографии. Он был в великолепном настроении, вежлив, предложил мне сигарету. Я передал ему письмо и попросил прочитать. Оно было написано мной, и в нем говорилось, что во имя человечности он приговаривается к смерти. Раллинг оказался трусливой тварью… ползал на коленях, умолял…

Э н н о к. И вас не схватили?..

Роби молчит.

К а д а к а с. Как вы пробрались обратно к своим?

Р о б и. Я пережидал на том берегу… на кладбище… два дня. Во время ливня переплыл реку. Немцы заметили, как я прыгнул в воду, и открыли огонь, но… мне снова повезло.

Э н н о к. Повезло?.. Вы думаете, что здесь вас не накажут?

Р о б и. Мне повезло, что я остался жив, — я во что бы то ни стало хотел вернуться. Я хотел, чтобы все знали, что мой поход туда удался… Я только поэтому и боялся смерти… только поэтому. А наказание? Я знал, что меня накажут. Наказание — неизбежная цена за ту месть, которую мне удалось осуществить.

Пауза.

Э н н о к. Еще есть вопросы к Роберту Лаасту?

К а д а к а с. Вы, безусловно, раскаиваетесь, что совершили такой тяжкий проступок, как дезертирство из части?

Р о б и. Нет, я не раскаиваюсь.

Л а й д. Совершенно очевидно, что он действовал под влиянием тяжелого психического потрясения. Это почти полностью снимает с него ответственность. Я бы даже сказала, что он не отдавал себе отчета в своем поступке.

Р о б и. Я точно знал, что делал. И если бы мне пришлось повторить все это, я не колеблясь повторил бы!

К а д а к а с. Несмотря на то, что вы офицер… то есть, что вы были офицером Красной Армии?

Пауза.

Э н н о к. Еще вопросы есть? Нет? Подсудимый, вам предоставляется последнее слово.

Р о б и. Я все сказал.

Э н н о к. Тогда трибунал начинает совещание. Уведите арестованного.

Р о б и  уводят обратно в карцер. С е к р е т а р ь  удаляется. Долгая пауза.

Ну, что вы скажете?

Л а й д. Я впервые в жизни заседаю в трибунале… Я могу сказать лишь одно — его надо оправдать и представить к ордену!

К а д а к а с. Правильно!

Э н н о к. К сожалению, неправильно. К сожалению… Он очень серьезно нарушил законы военного времени. Своей партизанщиной он показал крайне плохой пример всему личному, а особенно рядовому составу воинской части. Дезертирство! Самоуправство! И что хуже всего, он не выполнил боевого задания командира полка. Это проступок, за который предусмотрена высшая мера — расстрел. (Пауза.) Но, к счастью, есть кое-какие смягчающие обстоятельства. К счастью. И все же он совершил тяжкий проступок. Очень тяжкий. Резюмирую мое мнение — Роберта Лааста отправить в штрафной батальон.

К а д а к а с. Но это равносильно смертной казни!