Пьесы

АВНЕР пожимает плечами. Появляется СЮЗАННА.

СЮЗАННА. Партия в бридж закончена.

АВНЕР. Уже?

СЮЗАННА. Никому не хочется играть с господином Бленском. Эмма вдруг почувствовала себя невероятно усталой, и моя дочь, к моему стыду, сразу же почувствовала то же самое.

Входит АРИАНА.

Эмма передает вам привет. (АВНЕРУ). В котором часу завтра?

АВНЕР. В половине девятого, внизу.

АРИАНА. Спокойной ночи.

АВНЕР. Спокойной ночи.

БАЛИНТ. Доброй ночи.

СЮЗАННА. Ты идешь спать, дорогая?

АРИАНА. Да. (Она целует СЮЗАННУ и выходит).

Пауза. СЮЗАННА спускается в сад. БАЛИНТ возвращается на веранду, берет газету, оставленную АВНЕРОМ и рассеянно ее перелистывает...

АВНЕР (СЮЗАННЕ). Она на меня сердится?

СЮЗАННА. Похоже.

АВНЕР. А вы?

СЮЗАННА. Тоже. Естественно...

АВНЕР. Очень мило.

Небольшая пауза.

СЮЗАННА. Ариане здесь скучно. Она приехала меня навестить, она знает, что я не люблю Париж. Я думала, что несколько дней в горах это лучше, чем несколько дней в Лозанне, но она не прочувствовала горы.

АВНЕР. Она не видится с отцом?

СЮЗАННА. Ее отец живет в Париже. Мой швейцарский муж — второй по счету... Итак, мало-помалу вы все обо мне узнали.

АВНЕР. Ничего я не знаю. Правда, ничего не знаю.

Пауза.

СЮЗАННА. А Эмма была замужем?

АВНЕР. Нет. Она не всегда была такой шумной жизнерадостной бабенкой — в молодости она была скорее робкой...

СЮЗАННА. А вы злой.

АВНЕР (удивленно). Нет... нет. Она даже где-то была нежной... Вот так.

СЮЗАННА. У нее нет мужчины?

АВНЕР. Когда-то она была влюблена в одного испанца. В баска. Такой крепкий карлик... Я называл его "топотун".

СЮЗАННА. Ничего не вышло?

АВНЕР. Нет.

СЮЗАННА. Почему?

АВНЕР. Не вышло... Он жил в Бильбао, он не хотел уезжать из Бильбао, откуда я знаю... У Эммы есть свойство влезать в осиные гнезда. Нельзя сказать, чтобы мужчины бегали за ней... У топотуна были все-таки некоторые достоинства.

СЮЗАННА. Вы неправы, что так об этом говорите...

АВНЕР смеется.

АВНЕР. Да.

Пауза.

Приезжайте в Буэнос-Айрес.

СЮЗАННА. А что там делать?

АВНЕР. Все. Буэнос-Айрес, это прекрасно...

СЮЗАННА. Может быть... Может быть, когда-нибудь приеду.

Пауза.

АВНЕР. Спокойной ночи.

Он целует ей руку, проходит мимо БАЛИНТА, который так и стоит на веранде, на том же месте. Они молча прощаются и АВНЕР уходит.
СЮЗАННА делает несколько шагов по саду, потом пересекает веранду и заходит в гостиницу.
Оставшись один, БАЛИНТ раскачивается на стуле.
Вновь появляется СЮЗАННА со стаканом воды. Она говорит с ним, глядя в ночь и не оборачиваясь.

СЮЗАННА. Авнер мне нравится. Но я разучилась соблазнять мужчин. Мне кажется, с возрастом я забыла все эти уловки, все эти несложные женские штучки, словно, о господи, словно я снова стала неуклюжей и неопытной девчонкой... (Поворачивается к нему). Я вижу, что вы пребываете в меланхолии; я знаю, что такое меланхолия. Я испытываю к вам большую симпатию. (Она выходит).

БАЛИНТ остается один. Ночь.

— 3 –

Послеобеденное время.
В саду . Стол. Несколько стульев.
ЭММА пишет открытки. СЮЗАННА вытянулась в шезлонге.
БАЛИНТ работает. Он читает, что-то записывает, пишет, но все это он делает с какой-то угрюмой лихорадочностью. КУРТ БЛЕНСК скучает.
После некоторого молчания.

ЭММА. Каждый год одни и те же слова, и боюсь, одни и те же открытки. Даю голову на отсечение, она уже десять раз получала этих коров и эту колокольню. Слава Богу, у нее плохо с памятью, у этой бедной Каролины.

СЮЗАННА. А кто это?

ЭММА. Тетя Каролина. Сестра моей матери. Последний русский персонаж в нашей семье. Месяц назад — звонок "чудесно, великолепно, говорит она мне, меня принимают на улице Вариз — на улице Вариз пансион для русских евреев-эммигрантов — представляешь, мне так повезло, мне выделяют одноместную комнату, и т.д. и т.п." Через две недели снова звонок — " я просто не понимаю тебя! — в чем дело, тетя Каролина? — не понимаю, как ты могла смириться с тем, что я пойду в этот дом, где собраны эти несчастные, эти бедные евреи, такие жалкие, нет я просто не понимаю!..."

Смеются. Пауза.

Такой плотный туман, можно подумать там море ...

СЮЗАННА. Да, да, действительно.