Пьесы

Она (продолжая хохотать). Это… Фортинбрас где-то стащила. Ха-ха-ха! И уверяет, что с этой игрушкой ей ничего не страшно. (Успокаиваясь постепенно.) Понимаешь, при ее красоте и любви к приключениям она часто попадает… в сложные ситуации. Так вот: она говорит, что этот револьвер ее всегда спасает. Самое смешное — она сама в это верит… Она, как и я в свое время, вычеркивает из памяти все, что не совпадает с ее фантазиями! Ха-ха-ха! Короче, сам видишь, револьвер — это «Лила». Игра! А ты — хвать за телефон! Ты же знаешь, милый, я слишком ленивая, чтобы готовиться, варить какие-то грибы. И вообще… Отравить-то легко. Но ведь потом возиться с трупом… А я так не люблю хлопоты, я ленивая. Я лучше не убью, только бы не возиться! А тут… Возьмем, к примеру, Вику Полищук. Ты про нее подслушивал под дверью… Ну, у которой аферист скусывал сережки… в святые миги любви… Так вот эта Вика Полищук… когда стала феминисткой — решила ему отомстить.

Он. Послушай, ты! Ну, если даже ты сумасшедшая, — ты должна понять! Я пришел за кроссовками.

Она. Боже, как надоел! (Увлеченно продолжает.) Так вот: отец этой Полищучки — военный. У него, естественно, был револьвер… и еще была зажигалка в виде револьвера… Ну вот, Вика Полищук их и подменила… И когда аферист попросил прикурить, она спокойно пристрелила его, как барана… Но убить, как я говорила, не проблема — вопрос, куда деть труп? Вика Полищук завернула труп в ковер и решила отвезти в Крым, на дачу, и там закопать… Она положила ковер сверху, на багажник, на крышу, но по дороге, недалеко от Харькова, пока она ходила в «Гастроном» покупать пепси, ковер сперли! Ха-ха-ха! Нет, если бы я тебя прикончила, я с тобой поступила бы рациональнее. Я использовала бы тебя как реквизит для очередной пьесы про убийство. Вместо черепа… Ха-ха-ха!

Он. Ты, знаешь, надоела!

Она. Не ври… Надоела — это когда скука. А ты сейчас — сама активность. Страх — активен. У тебя на лице: «Было — не было!»

А вдруг эта сумасшедшая, как ты меня удачно определил, по правде — грибками, а? Знаешь, действительно это очень смешная ситуация. Я тебе сочувствую! Это — как собака покусала: а вдруг бешеная — тогда надо бежать делать уколы! Но, собственно говоря, почему собака должна быть бешеная? Тогда — не надо… Надо — не надо! Один тип из Внешторга, которого покусала моя девственница, звонит мне уже третий месяц со всех частей света — узнать, не сошла ли она с ума… В последний раз он звонил мне с мыса Горн через индийский спутник связи… Ха-ха-ха!

Он. Ладно! Подавись ты этими кроссовками! (Встает, идет к двери)

Она (странно). Саша, не спеши!

Он остановился.

Был такой фильм: «Скромное очарование буржуазии». Потрясающее название, да? Там на вечеринку собираются несколько доверчивых самодовольных буржуа. Блистают, очаровывают. А потом хотят по домам разойтись, ну совсем как ты… Ан, нельзя — не отпирается входная дверка. Они, понимаешь ли, думали, что пришли на вечеринку, а это был Страшный суд! Ха-ха-ха! Тебе отсюда не уйти… Точнее — не выйти… Пока не придет Фортинбрас. Пока мы не сыграем твою пьесу про убийство.

Он молча подходит к входной двери, пытается открыть. Но дверь заперта. В какой-то неожиданной панике Он бьется в дверь.

Ха-ха-ха! Неужели ты не заметил, как я ее закрыла? Гляди! (Швыряет ключ в форточку)

Он. Ты… что? Ты… ты…

Она. Ну зачем тебе ее открывать? Ну выбежишь на улицу… Ну позвонишь в больницу… если, конечно, найдешь неиспорченный автомат, ну скажешь: «Меня, вероятно, отравили грибами… свой телефон дать не могу, отключен за неуплату…» Сразу решат: пьян. Или сумасшедший, как я. Ха-ха-ха! Конечно, ты мог бы постучать к соседям, но кто тебе откроет в это время? Здесь — окраина!

Бьют часы.

Пробило! Ура! Час пробуждения! Час Фортинбраса!.. (Убегает.) Он. Чушь! Какая-то глупость! Шизофреничка! Глупость! Глупость! (Подошел к зеркалу, причесался и как-то элегантно-независимо уселся в кресле.)

Тишина. И вдруг с безумным криком в огромном рыжем парике выбегает Она. Взглянула на Него, оценила Его приготовления.

Она. Ха-ха-ха… Ха-ха-ха. (Наставляя револьвер.) Кто важнее, люди или клопы? Быстро!

Он (застигнут врасплох и оттого вынужден поддержать игру). Если клопы едят людей, важнее клопы. Если люди — клопов, то люди…

Она. А когда люди едят клопов?

Он. Когда клопы не едят людей!

Она. Ха-ха-ха! Ура! Молодец! Юмор остался! Очень смешно ответил. Но еще смешнее выглядел. Если бы ты видел себя сейчас в ожидании юной Фортинбрасы… Ну — отпад! Юморины! Нет, я ее будила, поверь. Я предприняла все усилия. Стучу, стучу ей в дверь, чтобы тебя обрадовать… Ничего! Сначала я подумала, что она спит как сурок. Пушками не разбудишь. Ну как я в свое время. Это теперь я не сплю… и всю ночь по квартире хожу, как собственное привидение.