Пьесы

Он. Да. Так она говорила всегда… Наверное, поэтому она всегда собиралась загадочно долго… Ау меня, видимо, повышенное давление, поэтому я все делал очень быстро… Когда мы потом поженимся и будем вместе завтракать, я все буду съедать мигом, а потом испуганно глядеть, как она там копается.

Стук часов. Время.

Она. Ради бога, прости… я немного задержалась… Боже, какая борода! (Целуются) Все… Теперь-то конец моему злосчастному подбородку! (Целует его, нежно) А нос-то какой холодный, как…

Он. Если бы ты еще задержалась…

Она. Ой-ой-ой! Немножко подождал и…

Он. Ну, иди под крыло! (Обнимает ее за плечи. Мужественно) Это кто у меня такой маленький?

Она (изо всех сил инфантильно). Это я… (Целуются) Он. Это кто у меня такой красивенький?

Она. Это я…

Ее мать. Поэзия: Тютчев.

Он. Это кто у меня такой… симпатичненький?

Она. Это я.

Ее мать. И фантазия — ну прямо «Я помню чудное мгновенье».

Стук часов. Время.

Он. Я провожу тебя до парадного… А то во дворе наверняка хулиганы… (Идут)

Она. Спасибо… Ну… до завтра.

Он. Нет уж… я доведу тебя до квартиры. А то, может, где-нибудь на лестничной клетке они затаились…

Она (в тон). …хулиганы.

Оба в восторге от шутки — целуются.

Он. Черт, темное парадное!

Она. Да, всегда с этой лампочкой… «Надо лампочку повесить…»

Он. Тебе не противно одной входить в пустую квартиру? А вдруг там тоже…

Она. Хулиганы?

Целуются и хохочут.

Ее мать. Главное — разнообразие…

Они целуются.

Она. Ну зачем так? Ну зачем все это? (Нежно-нежно) Иди домой. (Целуются) Ну, иди домой… Ты пойдешь домой, да?

Он. А если я окоченел? А если я страшно ждал тебя…

Она. Ври, ври, но все равно хорошо!

Он. А если я не спал…

Она. Спал, спал!.. (Пауза) Ну хорошо: выпьем чаю, согреешься — и шагом марш! Уговор?

Он. Уговор!

Она (ее голос дрожит). Никак не могу попасть ключом…

Щелканье замка.

(Возвращаясь за свой столик). Боже, какая я была тогда идиотка!

Ее мать. Все-таки сообразила.

Она. Ты ведь не любил меня совсем. Как же тогда не поняла… И как же я тогда не поняла… И как все это ничтожно, если послушаешь со стороны.

Он. Я любил тебя тогда. И ты тоже. (Ее матери) Это нельзя слушать со стороны.

Ее мать. Красиво сказано.

Он. Да, удалось.

Нептун (лирически). Как трогательно, Димьян… Нет, как грандиозно, как нежно!..

Он (желая продолжать воспоминания). Ты прости меня, Нептуша…

Нептун (ищет платок). Не могу! Не могу — вспомнил Улиту!

Он. Кого?

Нептун. Жену! Кобру-то мою по паспорту Улитой звали… Ведь и у меня все то же… Такая же история!

Он. Нептун, у меня тут был коктейль «Космос»…

Нептун. Шваркнул! С горя, с отчаяния — так все похоже… так все нахлынуло, Димьян: и первая встреча, и так далее… (Кричит) Нет, как все одинаково! Улита! Только вот один нюанс: у нас чуть побыстрее все протекало.

Вышел Геныч и сел.

Он. Видишь ли, Нептуша…

Нептун (не обращая внимания). Я ведь как с ней познакомился? Играем мы в городе-курорте в преферане — я, Цыбулькин, который барменом в «Сове» работал, и Геныч — мы его тогда за благородство «Виконтом де Бражелоном» звали… (Г енычу.) Здорово, Геныч, здорово, де Бражелон, я к тебе прямиком из детства!

Геныч (сквозь соя). Потом, потом…

Нептун. Важный, будто из министерства пришел. (Продолжает.) Играем! Глядь — моя очередь за пивком бежать. Бегу, а во дворе Улита стоит с сеструхой — мать моя веранду им сдала на лето. «Зайдем к нам, — говорю я Улите, — альбомы посмотришь, чаек попьем, книжку интересную вслух почитаем».

Он. Зашла?

Нептун. Ну! Де Бражелон на нее взгляд — и, конечно, начинает делать свои пассы… У, Мопассан!

Он. И у меня — тоже! Но видишь ли, Нептун…

Нептун. Обижаешь! Значит, делает он пассы, а я — креплюсь, играю, и вдруг понимаю — не идет ко мне карта! Не идет! И тут Цыбулькин, который бармен, прозорливый такой мужик, и говорит мне: «Не везет тебе в картах, Федя, повезет в любви…» Кладу я на Улиту взгляд, а она горит!

Он (увлекшись). И у меня — тоже!

Нептун. Ну горит Улита! Опять играю — не идет карта! И тут Цыбулькин, бармен, он до «Совы» в «Интуристе» работал, — интеллигент — и поясняет мне: «Ее, говорит, зовут-то — Улита… Это то же, что Юлия. А Юлия по-итальянски — это то же, что Джульетта… А Федя, говорит, я думаю, по-итальянски — это Ромео… И тут до меня доходит: «Прогонять надо девушку, не то в дым проиграюсь!» А не могу! (Зашарил в поисках платка. Не нашел. Тогда берет со стола салфетку и вытирает ею глаза)

Он. Нептун, крепись! (Уводя разговор) И когда же… это произошло?

Нептун. Тогда, двадцать пятого…

Он. Что двадцать пятого?