Аграфена Кондратьевна.
Что ж, недаром же закуска-то приготовлена – вот и закусим. А уж тебе, чай, Устинья Наумовна, давно водочки хочется?Устинья Наумовна.
Известное дело – адмиральский час – самое настоящее время.Аграфена Кондратьевна.
Ну, Самсон Силыч, трогайся с места-то, что так-то сидеть.Большов.
Погоди, вот те подойдут – еще успеешь.Липочка.
Я, маменька, пойду разденусь.Аграфена Кондратьевна.
Поди, дитятко, поди.Большов.
Погоди раздеваться-то – жених приедет.Аграфена Кондратьевна.
Какой там еще жених, – полно дурачиться-то.Большов.
Погоди, Липа, жених приедет.Липочка.
Кто же это, тятенька? Знаю я его или нет?Большов.
А вот увидишь, так, может, и узнаешь.Аграфена Кондратьевна.
Что ты его слушаешь, какой там еще шут приедет! Так, язык чешет.Большов.
Говорят тебе, что приедет, так уж я, стало быть, знаю, что говорю.Аграфена Кондратьевна.
Коли кто в самом деле приедет, так уж ты бы путем говорил, а то приедет, приедет, а Бог знает, кто приедет. Вот всегда так.Липочка.
Ну, так я, маменька, останусь.Большов.
Что тебе?Липочка.
Стыдно сказать, тятенька!Аграфена Кондратьевна.
Что за стыд, дурочка! Говори, коли что нужно.Устинья Наумовна.
Стыд не дым – глаза не выест.Липочка.
Нет, ей-богу, стыдно!Большов.
Ну, закройся, коли стыдно.Аграфена Кондратьевна.
Шляпку, что ли, новую хочется?Липочка.
Вот и не угадали, вовсе не шляпку.Большов.
Так чего ж тебе?Липочка.
Выйти замуж за военного!Большов.
Эк ведь что вывезла!Аграфена Кондратьевна.
Акстись, беспутная! Христос с тобой!Липочка.
Что ж, ведь другие выходят же.Большов.
Ну и пускай их выходят, а ты сиди у моря да жди погодки.Аграфена Кондратьевна.
Да ты у меня и заикаться не смей! Я тебе и родительского благословенья не дам.Явление четвертое
Рисположенский.
Здравствуй, батюшка Самсон Силыч! Здравствуй, матушка Аграфена Кондратьевна! Олимпиада Самсоновна, здравствуйте!Большов.
Здравствуй, братец, здравствуй! Садиться милости просим! Садись и ты, Лазарь!Аграфена Кондратьевна.
Закусить не угодно ли? А у меня закусочка приготовлена.Рисположенский.
Отчего ж, матушка, не закусить; я бы теперь рюмочку выпил.Большов.
А вот сейчас пойдем все вместе, а теперь пока побеседуем маненько.Устинья Наумовна.
Отчего ж и не побеседовать! Вот, золотые мои, слышала я, будто в газете напечатано, правда ли, нет ли, что другой Бонапарт народился, и будто бы, золотые мои…Большов.
Бонапарт Бонапартом, а мы пуще всего надеемся на милосердие Божие; да и не об том теперь речь.Устинья Наумовна.
Так об чем же, яхонтовый?Большов.
А о том, что лета наши подвигаются преклонные, здоровье тоже ежеминутно прерывается, и один Создатель только ведает, что будет вперед, то и положили мы еще при жизни своей отдать в замужество единственную дочь нашу, и в рассуждении приданого тоже можем надеяться, что она не острамит нашего капитала и происхождения, а равномерно и перед другими прочими.Устинья Наумовна.
Ишь ведь, как сладко рассказывает, бралиянтовый.Большов.
А так как теперь дочь наша здесь налицо, и при всем том, будучи уверены в честном поведении и достаточности нашего будущего зятя, что для нас оченно чувствительно, в рассуждении божеского благословения, то и назначаем его теперича в общем лицезрении. Липа, поди сюда.Липочка.
Что вам, тятенька, угодно?Большов.
Поди ко мне, не укушу небось. Ну, теперь ты, Лазарь, ползи.Подхалюзин.
Давно готов-с!Большов.
Ну, Липа, давай руку!Липочка.
Как, что это за вздор? С чего это вы выдумали?Большов.
Хуже, как силой возьму!Устинья Наумовна.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!Аграфена Кондратьевна.
Господи, да что ж это такое?Липочка.
Не хочу, не хочу! Не пойду я за такого противного!Фоминишна.
С нами крестная сила!Подхалюзин.
Видно, тятенька, не видать мне счастия на этом свете! Видно, не бывать-с по вашему желанию!Большов
Аграфена Кондратьевна.
Что ты! Что ты! Опомнись!