Пьесы

Истерик! Сукин сын!

Сережа . Прости, я действительно немного спятил. Абсолютный «глюк»! Это еще оттого: понимаешь, мне показалось… что его жена… Ну ты помнишь ту историю… когда я увидел в одиннадцать лет отца с женщиной на даче… ну я тебе говорил!

Катя . Каждый раз, когда ты видишь любую смазливую старую тетку, ты объявляешь мне: это она! ( Распаляясь) И это мне тоже – надоело! Все надоело!

Сережа (заискивающе). Ну не сердись… На этот раз точно – она… Я вдруг так ясно вспомнил ее лицо.

Катя . Правда, до этого ты говорил, что ее лица не видел.

Сережа . Но теперь мне кажется, что видел!

Катя . Ну, «крэза»! Полная!

Сережа . Я тебе никогда не рассказывал, что было потом… Какой стыд был – потом.

Катя . Неужели есть хоть одна постыдная вещь в твоей жизни, которую ты мне не рассказывал?

Сережа . Я пошел к матери. Она стояла на веранде… И я ей все… выложил…

Катя . Вот в это я верю! У тебя всегда – недержание речи!

Сережа . Не смей! Это подло!.. (Помолчал, продолжает) И вдруг она заорала: «Параноик! Тебя надо лечить!» Она орала, а я понимал: знает! И врет! Ей просто было удобно – не знать. Я понял: больше всего они боялись позора! И тогда впервые у меня появилась мысль. Вырасту и обязательно всех опозорю! Поняла?

Катя . Отлично поняла. Каждый год ты придумываешь новую версию, почему ты бездельничаешь… Теперь, оказывается, ты бездельничаешь потому, что с детства решил их опозорить, да?

Сережа . Если ты меня бросишь, запомни: я не буду жить! Я убью себя! Так и знай!

Катя . И это – было… Слыхали – тыщу раз!

Сережа . Не сердись! Ну пойдем купаться… Или хочешь – дыши!

Катя . Я не хочу дышать, я не хочу купаться, я ничего с тобой не хочу…

Уходят. Послезавтра, то же место. Михалев и Катя. Готовятся к бегу, надевают кроссовки.

Михалев . Ах, как хорошо… И небо сегодня какое…

Катя молчит.