Пьесы молодых драматургов

Пьесы молодых драматургов

Нина Павлова ПЯТОЕ ВРЕМЯ ГОДА Пьеса в 3-х действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

В е р а — юрист контрольно-ревизионного управления.

К л а н я — ее соседка, железнодорожница.

А л л а — экономист.

А р ч и л — ее муж, актер.

И л ь я — художник «Рекламбюро».

Г а л и н а — его жена, человек без профессии.

Р у в и м ч и к — повар.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

1

Тридцатое декабря. Ночь. Метель. Железнодорожный семафор. По шпалам, в тулупе нараспашку, бредет  И л ь я. Ему под сорок. Ежась от мороза, пытается открыть бутылку вина. Открыл, а не пьется: состояние той сухой отчаянной трезвости, когда ничто не в силах отвлечь от каких-то надсадных мыслей.

И л ь я. «Я скажу тебе с последней прямотой — все лишь бредни, шерри-бренди, ангел мой». Шерри-бренди… бред собачий.

В спину Илье бьют, стремительно увеличиваясь в слепящей силе и яркости, два снопа света — прожектора электропоезда. Илья не замечает ничего. Поезд мчит на Илью. На шпалах показывается женщина с хозяйственной сумкой и елкой. Ей лет двадцать семь. Это  В е р а. Кричит. Бежит наперерез поезду.

В е р а. Эй! Поезд! Граждани-ин… а-а-а!

Илья, вздрогнув, оборачивается на крик. И уже в страхе за женщину сталкивает ее с колеи. Оба, обнявшись, падают в сугроб. Поезд с гулом проносится мимо.

Вы что — пьяны?

И л ь я. К сожалению, нет. Не пьется, к сожалению.

В е р а. Задавило бы вдруг? Хоть раз? Хорошенько! (Плачет вдруг — отчаянно и тихо.)

И л ь я (растерян). Ах ты… ну? Из-за всякой дряни плакать? Ты что, брат? Ты чего? (Заглядывает ей в лицо.) Глаза усталые, господи! (Чуть обнимает Веру, приткнув ее лицо к меху тулупа.) Ничего… бывает! Ну, устала — понятно. Держись, парень! Жить трудно, но… Цело! (Достает уцелевшую бутылку вина.) Глотни.

Молчат.

Отошла?

Вера кивает.

Испугалась, что ли?

В е р а. А-а, весь вечер реву! (Собирает выпавшие из сумки покупки, среди них пучки петрушки и киндзы.) Реву, а уснула. Станцию свою проспала. Просыпаюсь в депо — электрички не ходят. О-ой, марш-бросок по шпалам?!

И л ь я (кивая на сумку). Помочь?

В е р а (отказываясь). Рядом уже. Вон! (Стоит с сумкой, прощаясь. Смеется.) Ну вот, порыдала — как дело сделала! Пойду. (Замечает оброненный на снег пучок киндзы. Подбирает, вдруг в ярости рвет зелень, срываясь на слезы и крик.) Не брала я взятку — ложь! Не давал мне Рувимчик!.. Извините, пойду.

И л ь я (предлагая вина). Может?..

В е р а (отказываясь). Пойду.

Илья вышвыривает бутылку с вином в кювет.

(Поднимается по насыпи. Оборачивается.) А вы?

И л ь я. Мы? Здесь посидим.

В е р а. В снегу?! (Молчит. Смотрит на лежащую поперек рельсов елку.) Елку задавило… Худо тебе, да?

И л ь я (отмахиваясь). А-а! Бывает…

В е р а. Я тоже сегодня… бывает!

Молчат.

Мороз, а? У нас в Сибири морозы легкие, сухие.

И л ь я. Сибирячка?

В е р а. Ну.

Молчат.

Тихо как…

И л ь я. Как вымерло. Рассказать тебе мою жизнь? Глупо вышло, и жил, как не я. Больше смерти боялся пошлости, а вышло… а-а! Замерзаешь ты, господи. Совсем замерзла! (Укутывает Веру полами тулупа.) Не боишься — вдруг подонок или…

Вера качает головой — нет.

(Смеется вдруг.) Знаешь, женщин всю жизнь боялся. Глупо, а? (Молчит, засмотревшись на мелькающий в ореоле семафора снег.) Снег какой!

В е р а. Тоже любишь смотреть?

И л ь я. Мгу. А тихо!

В е р а. Мгу, тишина. Иду сейчас — никого. Ткнулась в столб, реву…

И л ь я. А столб молчит?

В е р а. А столб молчит!

И л ь я. А хорошо бы жить — подходит прохожий к прохожему: «Понимаешь, брат, такая история…»

В е р а. А прохожий отвечает…

И л ь я. Прохожий говорит… А я знал всегда, что встречу тебя.