Пьесы о богах и людях

Ну, тогда мы дадим ему все, что он потребует, и Бог накажет его за жадность.

Забра:

Он должен пройти мимо нас.

Гофмейстер:

Да, он пройдет здесь. Он вызовет кавалерию из Салойа Саманг.

Забра:

Уже почти стемнеет, когда они двинутся в путь.

Гофмейстер:

Нет, он очень спешит. Он выступит перед закатом. Он заставит их отправиться тотчас же.

Забра:

[смотрит направо] я не вижу движения в Салойа.

Гофмейстер:

[Смотрит туда же.] Нет... Нет. Я не вижу. Он ДОЛЖЕН двинуться в путь. [Пока они смотрят, в дверной проем выходит человек, облаченный в грубый коричневый плащ, скрывающий его голову. Он украдкой уходит налево]

Кто этот человек? Он пошел к верблюдам.

Забра:

Он дал деньги одному из погонщиков верблюдов.

Гофмейстер:

Смотри, он садится в седло.

Забра:

Может быть, это Король!

[Голоса слева: "Хо-йо! Хой-йей!"]

Гофмейстер:

Это всего лишь погонщик, уходящий в пустыню. Как радостно звучит его голос!

Забра:

Сирокко поглотит его.

Гофмейстер:

Что - если это БЫЛ Король!

Забра:

Ну, если это был Король, нам придется подождать год.

ЗАНАВЕС

Акт II

[Та же самая сцена.]

[Прошел год.]

[Король, завернувшийся в плащ погонщика, сидит с Эзнарзой, цыганкой из пустыни.]

Король:

Теперь я познал пустыню и жил в шатрах Арабов.

Эзнарза:

Нет земли подобной пустыне и людей, подобных Арабам.

Король:

Все это осталось позади; я возвращаюсь к стенам моих отцов.

Эзнарза:

Время не может уничтожить всего; я возвращаюсь в пустыню, которая взлелеяла меня.

Король:

Ты думала в те дни в песках, или по утрам среди палаток, что мой год когда-нибудь закончится, и я силой данного слова возвращусь в тюрьму своего дворца?

Эзнарза:

Я знала, что время сделает это, ибо моему народу ведомы его пути.

Король:

Выходит, это Время отмахнулось от наших бесполезных молитв? Выходит, оно больше, чем Бог, раз оно насмеялось над нашей просьбой?

Эзнарза:

Мы не можем сказать, что оно больше Бога. Ведь мы просили, чтобы наш собственный год никогда не кончился. Бог не мог помочь нам.

Король:

Да, да. Мы просили именно так. Все люди посмеялись бы над этим.

Эзнарза:

Молитва была не смешной. Только он - повелитель лет - закоснел. Если бы человек молил за свою жизнь разъяренного, беспощадного Султана, ответом ему был бы смех рабов Султана. И все-таки молить о собственной жизни - совсем не смешно.

Король:

Да, мы - рабы Времени. Завтра прибудет принцесса из Тарбы. Мы должны склонить перед ней головы.

Эзнарза:

Мои люди говорят, что время живет в пустыне. Оно возлегает там, в лучах солнца.

Король:

Нет, нет, не в пустыне. Там ничто не меняется.

Эзнарза:

Мой народ говорит, что пустыня - его страна. Оно не трогает свою собственную страну, как говорят люди моего племени. Но оно сокрушает все другие страны мира.

Король:

Да, пустыня - всегда остается такой же, даже мельчайшие ее камешки.

Эзнарза:

Говорят, что Время любит Сфинкс и не вредит ей. Говорят, что оно не смеет вредить Сфинкс. Она породила Времени немало богов, которым поклоняются неверные.

Король:

Их прародитель ужаснее, чем все ложные боги.

Эзнарза:

O, но он оставил в покое наш маленький год.

Король:

Он уничтожает все и вся.

Эзнарза:

Есть малое дитя человеческое, которое могущественнее Времени и которое спасет от него мир.

Король:

Кто этот маленький ребенок, более могущественный, чем Время? Не Любовь ли сильнее его?

Эзнарза:

Нет, не Любовь.

Король:

Если оно побеждает даже Любовь, тогда нет никого сильнее.

Эзнарза:

Оно отпугивает Любовь слабыми белыми волосами и морщинами. Бедная маленькая любовь, бедная Любовь, Время отпугивает ее.

Король:

Какое же дитя человеческое может победить Время и при этом окажется храбрее Любви?

Эзнарза:

Только Память.

Король:

Да. Я буду взывать к ней в те дни, когда ветер дует из пустыни, а саранча бьется о мои закоснелые стены. Я буду еще сильнее взывать к ней, когда не смогу больше созерцать пустыню и не смогу вслушиваться в пустынные ветра.

Эзнарза:

Она должна вернуть нам наш год, который время не сможет уничтожить. Время не сможет вырезать этот год, если Память скажет: нет. Он сохранится, хотя и останется под запретом. Мы будем часто видеть его хотя бы издали, и все его часы и дни будут возвращаться к нам, проходить один за другим и возвращаться и танцевать снова.

Король:

Что ж, это правда. Они должны возвратиться к нам. Я думал, что творцы всех чудес небесных и земных неспособны сделать одно. Я думал, что они не смогут вернуть те дни, которые пали в руки Времени.

Эзнарза:

Этот трюк может проделать Память. Она тихо подкрадывается в городе или пустыне, всюду, где собираются несколько человек, подобно странному темному факиру, укрощающему змей, и она проделывает с ними свой трюк, и повторяет его снова и снова.

Король:

Мы будем часто возвращать с его помощью старые дни, когда ты уйдешь к своему народу, а я обручусь с принцессой, прибывающей из Тарбы.

Эзнарза:

Они будут идти, ступая по пескам золотой прекрасной пустыни, они будут идти, озаренные светом давно ушедших закатов. Их губы будут смеяться древними вечерними голосами.

Король:

Уже почти полдень. Почти полдень. Почти полдень.

Эзнарза:

Ну, тогда мы расстаемся.

Король: