Пьесы: Оглянись во гневе. Комедиант. Лютер

Вайнанд. Отец Нафан рассказал мне, что не далее как позавчера вынужден был наказать тебя, поскольку ты ударился в смешную истерику из-за стиха в «Притчах Соломоновых» или где-то еще, не знаю.

Мартин. «Имей попечение о стадах».

Вайнанд. И прицепился-то ведь к одному-единственному слову. Когда ты чему-нибудь научишься? Отдавай отчет в своих поступках. Ведь некоторые братья открыто смеются над тобой и твоей задерганной совестью. Плохо, что смеются, знаю, но их тоже можно понять.

Мартин. Это «одно-единственное слово» всегда и беспокоит меня больше всего.

Вайнанд. Едва ты исповедуешься и приступишь к алтарю, как снова зовешь священника. Да что там! Все говорят, что ты бежишь к исповеднику, даже когда спустишь ветры.

Мартин. Так и говорят?

Вайнанд. Любимая шутка в нашем монастыре.

Мартин. Вот оно что.

Вайнанд. Мартин! Здесь ты защищен от множества житейских зол. Властвовать над ними, а не попадать под их власть— вот чего от тебя ждут. Господь велит положиться на его вечную милость. Постарайся это помнить.

Мартин. И ты мне это говоришь! А что я приобрел, вступив в этот святой орден? Разве я не такой же, как раньше? Я по-прежнему завистлив, по-прежнему нетерпим и не избавился от страстей.

Вайнанд. Как у тебя язык повернулся задать такой вопрос?

Мартин. Повернулся, и я тебя спрашиваю: что я здесь получил?

Вайнанд. В любом случае мы учимся только одному — как умереть.

Мартин. Это не ответ.

Вайнанд. Другого пока не знаю. Собирайся.

Мартин. Меня в этом святом месте вы учите только сомнениям…

Вайнанд. Даже умеренное поощрение на время тебя успокаивает, но уже малый искус греха и смерти сокрушает тебя.

Мартин. Вы научили меня сомневаться, и я никак не могу выбраться из червивого мешка дьявола.

Вайнанд. Мне больно видеть тебя таким — присосался к своим заботам, словно пиявка.

Мартин. Ты будешь рядом?

Вайнанд. Конечно, и если что-нибудь пойдет не так или ты запнешься, мы тебе поможем. Справишься. Пустые страхи, ты не собьешься.

Мартин. А если собьюсь? Хотя бы в одном слове? Одно слово — это один грех.

Вайнанд. Стань на колени, Мартин.

Мартин. Прости, брат Вайнанд, но все дело в том…

Вайнанд. Опустись на колени.

Мартин опускается на колени.

Мартин. Вот ведь что: господень гнев — я его очень чувствую, он всегда со мной.

Вайнанд. Повторяй апостольский символ.

Мартин. Он ненасытен, он гложет меня, пожирает и выплевывает кусками.

Вайнанд. Повторяй за мной: «Верую во единого бога-отца, вседержителя, творца неба и земли…»

Мартин. Я корыто, он осушает меня. По капле.

Вайнанд. «…и в Иисуса Христа, его сына единородного, господа нашего…»

Мартин, «…и в Иисуса Христа, его сына единородного, господа нашего…»

Вайнанд. «…зачатого от святого духа, рожденного девой Марией, страдавшего при Понтийском Пилате…»

Мартин(бормочет), «…распятого, умершего и погребенного. Сошедшего в ад, на третий день восставшего из мертвых, восшедшего на небо, севшего одесную всемогущего бога-отца и грядущего судит живых и мертвых… И каждый восход солнца славит смерть».

Вайнанд. «Верую…»

Мартин. «Верую…»

Вайнанд. Продолжай.

Мартин. «Верую в духа святого, в святую католическую церковь, в сонм святых, в отпущение грехов»!

Вайнанд. Повтори!

Мартин. «Верую в отпущение грехов».

Вайнанд. Веруешь? Тогда запомни: святой Бернард учит, что член апостольского символа «Верую в отпущение грехов» должен давать нам уверенность в прощении наших собственных грехов. Значит?

Мартин. Освободить бы мне свои кишки. Я заперт, как в склепе.

Вайнанд. Ты постараешься это помнить, Мартин?

Мартин. Постараюсь.

Вайнанд. Отлично. Ну, давай собираться. Вставай, мы тебе поможем.

Появляются несколько братьев с одеянием и прочими атрибутами, помогают Мартину облачиться.

Мартин. Сколько, ты говоришь, отец передал братству?

Вайнанд. Двадцать гульденов.

Мартин. Большие деньги. Он же простой угольщик.

Вайнанд. Да, он говорил.

Мартин. Старик с норовом. Где он сидит?

Вайнанд. Я думаю, где-нибудь впереди. Теперь ты готов?

Звонит колокол. Появляется процессия монахов.

Мартин. Спасибо, брат Вайнанд.

Вайнанд. За что? Такой день для всякого — тяжелое испытание. Еще несколько минут, и ты впервые примешь в свои руки тело и кровь Христа. Благослови тебя бог, сын мой. (Крестит его.).

Монахи уходят.

Мартин. Уже в теле младенца сатана прознал корень моих мучений. Потому он так ловко расставляет мне ловушки, всякими средствами унижает, и мне все кажется, что я единственный подвергаюсь искушениям, наваждениям и боюсь сделать шаг.