Пьесы. Статьи

В и л л и (готов броситься на Рут с кулаками). Ах ты! Ты! (Отворачивается, отходит от нее, по пути толкнув ногой стул, останавливается перед креслом, в котором сидел Иоахим, всматривается, словно в нем осталось что-то невидимое.)

Б е р т а. Оказывается, ты не ошиблась, Лизель! Она потому и удрала так рано. Это ужасно! Постыдно! Нет, не могу поверить!

Л и з е л ь. Да, я с самого начала знала, что здесь произойдет какое-то свинство.

З о н н е н б р у х. Перестань, Лизель! (Закрывает лицо руками.)

Р у т (подходит к нему, кладет руку ему на плечо). Не кричи на нее, отец. Не видишь разве, ненависть сделала ее больной. (После паузы.) Иоахим Петерс просил передать тебе поздравление и привет.

З о н н е н б р у х (смотрит на нее, словно не понимая). Иоахим? Значит, он в самом деле был здесь?

В и л л и. Нет! Нет! Я не могу это слышать! Ты права, Лизель, здесь произошло свинство, подлое свинство! Мама! Мама! И это сделала моя сестра! Моя сестра!

Б е р т а (спокойнее, чем остальные). Все-таки как же теперь быть? Лизель! Вилли! Что же теперь делать! Вальтер, почему ты ничего не говоришь? Отвечай же, наконец!

З о н н е н б р у х (подходит, наклоняется к ней). Надо молчать, Берта. Молчать обо всем. Все мы должны молчать, дети мои. (К Рут.) Антоний знает, что произошло с Иоахимом?

Р у т. Нет. Он уже полчаса сидит в убежище.

З о н н е н б р у х. Я поговорю с ним. Беру это на себя.

В и л л и (насмешливо). Что еще ты хочешь взять на себя, отец?

З о н н е н б р у х (с состраданием). Твою изуродованную душу, Вилли. (Подходит к Лизель, мягко.) А тебе, Лизель… как хотел бы я облегчить хоть немного твое горе…

Л и з е л ь (угрюмо). Меня оставь, отец! (Кричит.)

Оставьте меня в покое! (Отходит к камину, опирается локтями на карниз, сжимает голову руками.)

Б е р т а. Да, Вальтер. Ты должен поговорить с Антонием. А мы все… это ужасно! Мы Все должны молчать. Да, Вилли, и ты тоже! Это постыдно, но у нас нет другого выхода.

В и л л и. Я, я должен молчать, а в это время враг безнаказанно уходит из наших рук! И, может быть, даже смеется над нами, сентиментальными дураками! Нет, мама! Не жди этого от меня.

Б е р т а. Успокойся, Вилли. Есть надежда, что этому Петерсу далеко не уйти. Ты видел, в каком он был состоянии? Я убеждена, что его схватят очень скоро. (Сурово глядя на Рут.) Людей, готовых помогать преступникам, у нас, к счастью, не так много! Это ничтожное исключение. Да, Вилли. Не огорчайся. Ясно, что этот Петерс далеко не уйдет.

Слышен отдаленный вой сирен, отменяющий тревогу. Все слушают молча.

Р у т (когда сирены затихли). Если все ясно, то не о чем и говорить. Пора спать. Спокойной ночи, отец. Спокойной ночи, мама. Спокойной ночи, Лизель. (Начинает подниматься по лестнице.)

Л и з е л ь (отрывается от камина, лицо искаженное, голос хриплый). Постой, Рут! Не торопись так. Скоро ты здесь кой-кому понадобишься.

Р у т (стоя на лестнице). Лизель! Какой у тебя ужасный вид! Чего ты хочешь от меня?

Л и з е л ь. Не уходи. Сейчас придет полиция.

Все смотрят на нее, ошеломленные.

Б е р т а (после паузы). Полиция? Что ты говоришь?

В и л л и. Ведь полиция еще ничего не знает…

Л и з е л ь. Нет, уже знает.

Р у т. От тебя, Лизель?

Л и з е л ь. От меня. Я позвонила по телефону оттуда, как только заметила твое исчезновение. И твоего автомобиля…

З о н н е н б р у х (подходит к Лизель, с отчаянием). Что ты наделала, Лизель! Ради всего святого, что ты наделала!!

Л и з е л ь (стараясь убедить). Я должна была сделать это, должна… (Вдруг кричит.) А вы что? Хотели скрыть, утаить, да? Даже ты, Вилли! Даже тебя смогли убедить! Ведь вы уже почти договорились! Скрыть, утаить это свинство, да? Чтобы не скомпрометировать себя, да? (Показывает на Рут.) И ее, ее спасти от ответственности, от наказания, да? Ну нет, это не удастся!

Б е р т а. Довольно, Лизель! Ради бога, довольно!

В и л л и. Да, мама. Красиво теперь мы все выглядим!

Р у т (спустилась с лестницы, обращается к Вилли с презрением). За себя ты можешь быть спокоен, у тебя были самые лучшие намерения. (Зонненбруху.) Дело сделано, отец. Думаю, ты не сердишься на меня? Если бы надо было, ты, наверно, поступил бы так же.