Пьесы. Том 1

Тереза. А если ты хотел доказать свою любовь ко мне, то тебе тоже не следовало приходить. Ты взял револьвер и отправился сюда, вообразив себя поборником справедливости... А знаешь, что она такое - твоя справедливость? Если ты сам не понял, я тебе объясню: это ненависть. Ненависть неудачника ко всем, кто красивее и счастливее тебя.

Госта (с внезапным воплем). Неправда, Тереза!

Тереза. Правда. (Тоже кричит.) Ты думаешь, я не знаю, что у тебя на уме? Я знаю все твои мысли, знаю их лучше, чем ты, Госта! (Пауза. Госта опускает голову. Продолжает тише, странным хриплым голосом.) Какая гордыня, какое чудовищное тщеславие! Я готова сострадать тебе, жалеть тебя, но если ты воображаешь, что наша нищета, невезение, убожество доказывают наше превосходство, - ты ошибаешься.

Госта (глухо). И это говоришь ты, Тереза?

Тереза. Да, я. Я. Что тебе еще от меня надо, говори?

Госта. Ничего, Тереза. Ты права.

Тереза. Тогда убирайся. Убирайтесь оба, Я хочу быть счастливой и забыть о вас. Вы несчастны, но что мне до этого! Мне повезло - и точка! Вы безобразные, грязные, и мысли у вас тоже грязные, и богачи правы, что на улице обходят вас стороной... Убирайтесь, сейчас же убирайтесь, чтобы глаза мои вас не видели... (Выкрикнув все это, вдруг разражается рыданьями и стонами.) Да убирайтесь же! Вы же видите, я больше не в силах мучиться из-за вас. (Опускается на. пол и рыдает как ребенок.)

Мужчины растерянно смотрят на нее, уронив руки, не смея ничего предпринять. Музыка, которая было умолкла, теперь возобновилась. Госта долго прислушивается. Рыдания Терезы заглохли. Тард тоже слушает, ссутулившись.

Госта (спустя несколько мгновений, обернувшись). Кто это играет?

Тереза (тихо). Он.

Госта (после паузы). И музыка его?

Тереза. Да, его.

Госта (помолчав, снова). Как это у него получается?

Тереза. Он все так делает, Госта: без усилий, не зная неудач, не переделывая заново, не страдая.

Снова молчание, музыка обволакивает их.

Госта. Как это ему удается, Тереза? А я пробую, ищу, начинаю сначала, и ничего у меня не выходит. (Снова пауза, наполненная музыкой. Наконец делает движение - подходит к Терезе.) Забудь нас, девочка... Теперь я понял, мы не должны были соваться сюда с нашими грязными харями... Но тебе уже недолго терпеть... Сейчас мы выйдем в сад, ты увидишь, как мы пройдем по освещенной дорожке и канем в ночь. И конец. Мы умрем, и ты заживешь наконец спокойно... (Они снова слушают музыку, которая звучит громче. Наконец, вырвавшись из-под ее очарования, идет к двери.) Когда-нибудь, позже... если к слову придется... ты ему скажи, Тереза, что я приехал убить его и ушел.

Тард (следует за ним, вдруг постаревший, одряхлевший, жалкий). И скажи ему, дочурка, что я обдумал все насчет этих денег и постараюсь ему вернуть, хотя бы часть... (Старшая мастерица и ее помощницы возвращаются с платьем. Увидев их, берет Госту под руку.) Пошли. Не надо, чтобы нас видели. (Увлекает Госту за собой. Оба исчезают.)

Старшая мастерица (оживленная, шумная, болтливая). Вот и мы. Я заставила вас ждать, мадемуазель. Извините. Сейчас мы скоренько примерим накидку, чтобы вы могли судить об общем впечатлении... Без накидки туалет не смотрится. (Мастерице.) А ну-ка, помоги мне... (Принимается за дело.) Представляю, какая это будет великолепная церемония...

Тереза (с этой минуты отвечает, как сомнамбула). Да, великолепная.

Старшая мастерица. А в каких туалетах будут подружки?

Тереза. В розовых.

Старшая мастерица. Ах, господин Лаперуз был просто в отчаянии, что их туалеты заказали не ему... У него была прелестная мысль. Но он, конечно, понял щепетильность мадемуазель Франс. Подружек шесть?

Тереза. Да, шесть.

Старшая мастерица. Очаровательно... Право, в этих маленьких церквушках такие церемонии приобретают совершенно особый, воистину изысканный стиль. Шлейф, конечно, понесут дети? В наше время это очень принято.

Тереза. Четверо детей...